Перезагрузка

Казаков Дмитрий Львович

– Интересно в натуре, а каково такую телку трахнуть? – спросил Илья, оглядываясь.

– Не думаю, что отличия принципиальные, – заметил Андрей. – Давай, шагай.

Прежде чем перейти через канал, спустились к воде и наполнили фляжки – было жарко, и поэтому пили много. У ближайшей же автобусной остановки наткнулись на настоящее лежбище – зеленые мохнатые тела лежали вповалку, в самых разных позах.

– Они почти мертвые, не светятся, – сказал Илья, приостанавливаясь. – Поэтому хищники их и не трогают, я думаю…

Дальше впереди была развилка,

а вот цель, к которой они шли, находилась как раз посредине между уводящими в разные стороны дорогами, так что Андрей задумался, куда направиться. Выбрал юго-запад, путь вдоль канала, и решительно повернул в ту сторону, мимо замершего на повороте троллейбуса, мимо выстроившихся в ряд воронок.

Прошли метров сто, когда слева, со стороны канала, донесся могучий плеск. Полетели брызги, и столб пенящейся воды ударил метров на пятнадцать, словно в Минск неведомым образом заплыл кит.

– Ого! – только и воскликнул выпучивший глаза Илья.

Раздавшийся через мгновение стрекот возвестил, что путешественников решили проведать «лягушки». Первая возникла среди высаженных в рядочек на берегу деревьев, за ней показалась вторая, третья – чешуя отливает желтизной, широкие рты распахнуты, болтаются слюнявые языки.

– Приготовились, – сказал Андрей. – Огонь!

Для схватки место было не самое лучшее, слишком открытое, но выбирать не приходилось. Шансов на то, чтобы убежать, не имелось, да и стыдно бежать от подобных тварей.

* * *

«Лягушек» оказалось много, и прошло минут десять, прежде чем последняя упала на асфальт. В канале громыхнуло повторно, вздыбился фонтан еще больше первого, на мгновение вспыхнула радуга, но за этой впечатляющей демонстрацией ничего не последовало.

– Враги закончились, – резюмировал Андрей, и они пошли дальше.

Чтобы восстановить направление, на ближайшем перекрестке свернули направо. Самым проходимым местом на улице, куда попали, оказались трамвайные линии, свободные и от металлической травы, и от дымящихся трещин, и от небольших, но густо натыканных воронок.

Здесь наткнулись на труп большой твари, похожей на решившего стать хищником бегемота.

– Это «оборотень», – сказал Рашид, изучив мощные клыки, растопыренные лапы и вспоротое брюхо. – Такой же, как тот, которого мы видели, а убил его другой, самку не поделили или территорию.

Андрея эта новость не порадовала – если рядом есть монстр, способный убить другого монстра, то он, скорее всего, решит, что люди вполне пригодятся ему на завтрак, ну или на обед, если судить по времени.

Но пока никто на них не нападал, даже не пугал.

Они просто шагали, а за обочинами поднимались самые причудливые здания, какие приходилось видеть за эти два месяца, и ни одно не повторялось – кирпичная трехэтажка, где каждый кирпич был словно выкрашен особой краской, а окна сияли подобно фонарям; белая хрущевка, вся покрытая причудливыми наростами, так что стены казались волнообразными; еще одна вроде бы такая же, но местами вспучившаяся и со вздыбленной крышей,

поросшей огромными цветами.

– Прямо архитектурная выставка, – сказала Лиза, разглядывая дом, превращенный в нечто стеклянно-пузырящееся. – Если у катастрофы был инициатор, то здесь он словно нам показывает – смотрите, что я могу.

– Мы и так достаточно видели, что он может, – добавил Андрей. – Трупы, твари…

Девушка поглядела на Соловьева сердито, будто это он был во всем виноват, и отвернулась.

Начались перекрестки, и, чтобы разобраться с ними, пришлось снова вытащить карту. Повернули сначала направо, оставив трамвайные рельсы за спиной, затем налево, оказавшись на тихой и узкой улочке.

Тут сердце Андрея дрогнуло, а внутренний «компас» словно завибрировал – по всем признакам, они подошли вплотную к вырванному из Обнинска куску пространства. Невольно ускорил шаг и замедлился только после того, как Илья недовольно воскликнул:

– Эй, не гони, шеф!

А на следующем перекрестке остановился, точно налетел на стену.

На другой стороне улицы, за забором, виднелся дом, вроде бы самый обычный, три этажа, серые стены, кондиционеры чуть ли не в каждом окне, говорящие о том, что это офис, а не жилое здание. Но воздух вокруг него подрагивал, а взгляд соскальзывал в сторону, как тогда, на территории ФЭИ.

Чтобы смотреть прямо, приходилось напрягаться.

– Вот зараза… – прошептал Андрей, когда очертания дома поплыли и тот превратился в установленный на огромном постаменте памятник – конь с вскинутыми передними ногами, всадник в короне и с мечом.

– Это что, опять глюки? – спросил Илья.

Памятник через мгновение обернулся неким подобием одного из царскосельских дворцов, затем стал несколькими хибарами трущобного вида, толстенной и низкой трубой, извергающей дым. Но в конечном итоге вернулся к прежнему облику и застыл, слегка подрагивая, как мираж над пустыней.

– Нет, это мы просто дошли. – Андрей сделал шаг вперед, и в этот момент асфальт под ногами дернулся, да так сильно, что он чуть не упал.

Глаза зачесались, подумал, что впереди откроется воняющая серой трещина, но городской пейзаж стремительно бледнел, становился все менее различимым. Над мостовой поползли белые пряди, туман вскипел как собирающееся убежать из кастрюли молоко, залил все вокруг.

Серый дом, выстроенный вовсе не в Беларуси, превратился в размытый силуэт.

– Ядреная жопа! – рявкнул Андрей, бросаясь вперед.

Он не для того прошел столько, чтобы отступить на последних метрах!

– Стой! Ты куда?! – прокричал Рашид, хватая его за локоть. – Туда нельзя! Стой! Тебя проглотит, как зародыш летучую тварь!

– Пусти! – прорычал Андрей, пытаясь вырваться, но во вторую руку его вцепилась Лиза, а Илья, судя по всему, потянул за рюкзак.

Кусок Обнинска растаял в тумане, в ушах возникло неприятное покалывание. Асфальт под ногами затрясся и превратился в черную вонючую жижу, парой метров правее из нее вылезло нечто кудрявое, зеленое.