Перфекционистка в офисе
Шрифт:
— Давай тогда ты сначала, — говорю обреченно, готовясь к самому худшему.
— Нет, — отвечает он, — давай ты, раз уж начала.
— Хорошо, — ерзаю на месте, желая пробурить в деревянной скамье с мягкой подушкой дыру, чтобы тут же исчезнуть после признания, но мебель здесь крепкая — видимо, и не такие баталии выдерживала. — Помнишь, пару неделю назад, когда мы перестали друг друга понимать? Особенно после того, когда меня на работе повысили.
— Да, хорошо помню. Я тогда еще каждый день квартиру убирал. Меня это ужасно раздражало. Поэтому был не сдержан порой. Да еще этот франт, который за тобой
— Честно говоря, речь как раз о нем.
Лёша перестает жевать, сжимает в руке вилку, потом откладывает ее в сторону и напряженно смотрит на меня.
— Что ты хочешь мне про него рассказать?
Он ставит локти на стол и трет руку о другую с такой силой, что слышу шелест сухой кожи. Опять начинает подташнивать.
— Он пытался за мной ухаживать, — делаю паузу, чтобы собраться с силами. — Один раз, он провожал меня домой на машине, когда у нас с тобой совсем плохо было…
Здесь я останавливаюсь и начинаю раскачиваться на сиденье из стороны в сторону, как метроном, отсчитывающий последние секунды жизни.
— Да остановись ты, — Лёша хватает меня за плечо так, что становится больно.
— Извини, организм к качке привык. Теперь остановиться не могу.
— Так что с ним? — лицо у Леши белое, как скатерть.
— С Николаем? — опускаю взгляд на тарелку с салатом. — Он приставал ко мне. Да, он приставал ко мне в машине.
Пусть он спросит. Сама больше ничего не скажу. Пусть он спросит!
— И ты, конечно, сразу дала ему от ворот поворот? — спрашивает он с таким видом, будто других вариантов в природе не существует.
— Да, конечно! — отвечаю с таким видом, будто это действительно так.
— Пощечину ему залепила?
— Естественно! Он потом три дня есть на эту сторону не мог!
Нет, все было по-другому, но мне очень хотелось бы, чтобы было именно так, как сейчас рассказываю.
— Хорошо, что его уволили, — Лёша удовлетворенно выдыхает и спокойно переключается на салат.
Черноглазый официант приносит нам горячее: мои овощи на гриле и Лешино мясо. От блюд идет пар, пахнет бесподобно! Не знаю, за что взяться: за нежные цуккини, пурпурный перчик, цветную капусту или морковку, которую будто не с грядки взяли, а из красочной детской книжки. Перед Лёшей таких трудностей выбора не стоит. Он всаживает вилку в сочный стейк, ловко орудует ножом и первый кусок мяса мгновенно оказывается у него во рту.
— М-м-м… — стонет он от удовольствия. — Стоило поехать сюда только из-за этого стейка!
— Мои овощи тоже просто превосходны! — отвечаю я. — Кстати, а что ты мне хотел рассказать?
— Да ничего, — он на секунду останавливается, задумчиво смотрит на меня и снова возвращается к стейку.
— Нет уж! Это несправедливо! Если я всё рассказала, то и ты должен!
Он усердно жует и показывает жестом, что пока не может говорить. Проглотив, он тут же посылает в рот еще один кусок мяса. Я терпеливо жду, параллельно поедая свое блюдо, и, когда на его тарелке ничего не остается, повторяю вопрос.
— Знаешь, — неторопливо отвечает он, — я тогда ужасно переволновался из-за этой истории с Николаем. Я видел, как он на тебя смотрит и не на шутку испугался, потому что боялся потерять тебя. Честно признаюсь, сначала не знал, что делать — я никогда не был в таких ситуациях.
Внутри меня будто кровь застыла. Лёша подставил его. Он сам позвонил своему отцу и подставил Николая, чтобы он оказался подальше от меня. Николай невиновен, как я и подозревала. Сейчас Лёша признается, и это станет нашим концом. Я никогда не смогу принять то, что он сделал с невиновными. Даже если ради любви ко мне! Он подставил родного отца! Пусть у него с ним и нет никаких отношений. Сумасшедший страх разочарования в человеке, которого я уже определила как спутника всей жизни, и такая же сумасшедшая радость оттого, что хотя бы в Николае я не ошиблась, сталкиваются где-то в районе пупка и расходятся тысячами колющих стрел по телу.
— Я рад, — Лёша подливает в бокал вина, — что мне не пришлось этого делать. Николай всё сделал за меня.
— Так ты этого не делал?
— Нет, конечно, — отвечает он и делает очередной глоток из бокала.
— И Николай говорит, что не делал, — вздыхаю, недоумевая.
— Да… — он с улыбкой сочувствия смотрит на меня. — Ты, конечно, веришь мне, а не ему?
— Конечно, — выдыхаю я.
— Тогда еще по десерту съедим?
Я киваю. Он молча подливает вина и поднимает бокал, призывая меня коснуться его своим. Гулкий звон стекла скрепляет наше негласное соглашение больше не возвращаться к этой теме.
Глава 18
Может, Лена и права. Любви не всегда нужна правда. А что есть правда в любви? Сама любовь, особенно в самом ее начале, — это сплошной обман. Из-за гормонов, которые бушуют в крови в состоянии влюбленности, мы видим человека совсем не таким, какой он есть. Мы видим мир другим. Природа не просто надевает на нас розовые очки. Она сносит голову вместе с этими очками. А потом, когда мы находим ее и ставим на место, на наших глазах появляются лупы, будто природа хочет извиниться за ту близорукость вначале отношений и восстановить справедливость. И получается все наоборот: мы начинаем пристально разглядывать партнера, выискивая недостатки. Достаточно ли он хорош? А может, стоит поискать другого? Если не искать нового, то этого поправить! И снова в наших суждениях мало правды. От природы мы склонны замечать недостатки и негатив. Поэтому видим отражения в кривых зеркалах, не больше. Конечно, если не научим себя другому.
Может, где-то правда и есть, за нее можно и даже нужно умирать. Но в отношениях между людьми, особенно между влюбленными, такие жертвы не оправдываются. Потому что правда определяется органом, очень близким по функциям к вестибулярному аппарату. И, как показывает наше морское путешествие, на него полагаться совсем нельзя. Пока ты на земле, кажется, что здесь не качает. Проведи три дня на море, и уже уверен, что на море не качает, а земля под тобой ходуном ходит. Я про наш мозг… Как же это неидеально и неправильно… Как хочется найти поверхность, где нет этого вечного шторма, где вечное солнце, штиль и есть уверенность, что хоть главное ты знаешь точно.