Период полураспада (отрывки из романа)
Шрифт:
Елена Котова
Период полураспада
«Чем мы были и что мы…»
Новый роман Елены Котовой поражает душевностью, что большая редкость в современной прозе. Особенно когда роман, как и вся непростая история России последних ста лет, которую он охватывает, актуален до боли. При этом он изящен, драматизм действия смягчается неповторимым юмором, без которого было
Один век жизни большой семьи история наполнила интереснейшими, зачастую трагическими событиями, неожиданными зигзагами судеб, видимыми и невидимыми конфликтами, и, конечно, вопросами, на многие из которых мы до сих пор ищем ответы.
Главный из них – как получилось, что семейная история, начавшись в идиллии провинциального Тамбова, через пять поколений продолжится на атлантическом берегу Нового Света? Словно в увеличительном стекле через историю этой обычной российской семьи можно разглядеть, что произошло за этот век со всеми нами. В этом сила и правда романа.
Конечно, в книге нет исчерпывающего ответа на этот вопрос. Да и кто в состоянии его дать? У каждого своя собственная история, именно из них складывается национальная память народа. Поэтому важно, чтобы при всем неизбежном субъективизме личного восприятия такие семейные романы были правдивыми, не комплиментарными, включали реальные факты и события и даже известные всем фамилии, а не просто ограничивались бы мутными намеками и неуклюжими псевдонимами.
Здесь надо отдать должное автору. Елене Котовой удалось в своем романе быть предельно честной и откровенной. Главные события в истории страны и мира прошлись по ее семье, как и по миллионам других, оставив в них свои следы и незаживающие раны, раскидав близких людей, порвав вековые порядки и уклады. Нормальное человеческое сознание оказалось неспособным угнаться за стремительностью исторических перипетий, осознать и безболезненно подстроиться под новые реальности.
…На песчаном пляже Нью-Йорка мальчик нового поколения семьи Кушенских-Котовых задумывается о своих корнях и предках. Рано или поздно каждый задает себе вопрос: кто мы, откуда пришли? И главное: куда и зачем мы идем?
У героев романа свой собственный ответ, у других семей – другие, может быть, противоположные. Но благодаря таким романам, как «Период полураспада»? мы, надеюсь, приблизимся к пониманию этого великого и трагического века, через который прошли.
Притягательность книги и в том, что автор не просто любит своих героев, она вместе с ними живет их жизнью, она – одна из них. В художественной ткани повествования вовсю действуют реальные люди, там нет вымышленных персонажей. Замените на этих страницах фамилии мэра Лужкова, олигархов Гусинского или Ходорковского, других реальных персон на вымышленные имена – и живая картинка тех дней явно поблекнет. Чего уж там! Правдивая история – это всегда конкретные действия конкретных людей.
Надо обладать немалой отвагой, чтобы без ущерба для художественности не отступить от документальной основы. А такой соблазн всегда есть. Ведь додумывать за вымышленных персонажей всегда легче и безопасней. Более того, во второй половине романа автор из рассказчика превращается в действующее лицо. В того, кем она была тогда – одним из участников неоднозначной московской приватизации и непростого
Как известно, в науке «периодом полураспада» называется процесс практически вечного деления вещества. Это удачная метафора описываемого Еленой Котовой процесса нервной и беспокойной утраты внутренних связей некогда большой, талантливой и дружной семьи, ее постепенного дрейфа к другим берегам. Да что одной семьи! Всего российского общества… Как когда-то писал в своих «Строфах» Иосиф Бродский:
Распадаются домы,
Обрывается нить.
Чем мы были и что мы
Не смогли сохранить, —
Промолчишь поневоле,
Коль с течением дней
Лишь подробности боли,
А не счастья видней.
Роман Елены Котовой – это попытка не столько сохранить то, что навсегда ушло, сколько стремление не забывать того, что было. Трогательное человеческое желание, которое оказалось реализованным в виде этой очень достойной книги.
Николай Злобин,
писатель, историк, политолог
– Вот это, понимаю, волна! – Юра скинул на бегу тишотку, бросился в серо-песчаный вал воды, катившийся к берегу. Исчез под ним и вынырнул уже после полосы прибоя, где волна уже не могла скрутить его и выбросить назад, на берег.
Эрин стояла у кромки воды, с опаской приглядываясь к волнам. Дождавшись той, что пониже, нырнула под нее и, вынырнув, крепко вцепилась в руку мужа.
Лена и Николай смотрели, как сын и невестка поплыли вдаль между мелкими, уже безобидными, чуть пенящимися барашками.
– Ничто не сравнится с открытым океаном, – вздохнула Лена. – Ни море, ни залив на другой стороне Лонг Айленда. Скажи, кайф?
– Как всегда, почти никто не купается. Не ценят люди своего счастья. И волны великоваты, и вода холодновата… – откликнулся муж.
– Да, никто… Только crazy Russians. Который час, десять?
– Да… Ты снова поднялась ни свет ни заря?
– А то! Уже и йогу сделала, и голышом искупалась, и кофе выпила… Почту прочла, кучу мейлов написала. А вам бы только спать.
Николай покосился на солнце и стал снова переставлять тенты, чтобы надежнее укрыть четыре лежака, уже заваленные полотенцами, книгами, солнечными очками, тишотками и бутылками с водой.
– А впереди еще целый день. Так хорошо, что даже как-то стыдно. Чуня! Ты можешь ради матери переодеть плавки? Не сиди в мокрых трусах, потом будешь носом хлюпать. Вообще мог бы и отцу помочь, он эти тенты уже третий раз закапывает, – Лена, приподняв шляпу, взглянула поверх солнечных очков на сына, которого в семье с рождения звали «Чуней». Тот старательно мазал кремом спину и плечи жены: белокожая, рыжеволосая американка Эрин сгорала на солнце мгновенно, ее требовалось обмазывать кремами по нескольку раз в день.