Перловый суп

Будинас Евгений Доминикович

Установили крест справа от дороги, идущей параллельно реке к дому Евгения Доминиковича. Женщины украсили крест рушником и маленькой иконкой. Хорошо выделялась резная надпись: «Господи, помоги рабам твоим».

Народ воспринял появление креста по-своему. По окрестностям пошел слух: Будинас установил крест и написал: «Господи, помоги рабам моим»...

Флюгер

Со строительными бригадами было сложно всегда. Даже трудно подсчитать, сколько их поменялось за время строительства музея. Люди были разные и по профессиональным, и по личным качествам. Но жизненная схема была едина: приходят хорошие ребята,

могут все, начинают работать, первые две недели не нарадуешься. Аванс — радости меньше, после получки — радость пропадает вовсе...

Затеяли на главном музейном корпусе поставить флюгер. Заготовили чертежи, рисунки и шаблоны в натуральную величину, отдали ковать кузнецу в Руденск, ведь своей кузницы тогда еще не было. Но здание кузницы уже возводилось. Женя, имея опыт, объявил, что до завершения строительства кузницы и установки флюгера никто из строителей денег не получит. Работала бригада пока на совесть, то есть это еще был период нашей радости.

Вдруг приходит бригадир: «Борисович, попроси Будинаса дать денег, времени много, все сделаем в срок». Прошу Женю, а он орет: «Не дам — все завалят!». Я, наивный, опять прошу. Он: «Зови бригаду!».

Стоит бригада, как на плацу, смотрят нам в глаза и в один голос клянутся: «Не подведем, сделаем!». Будинас обращается ко мне:

— Цитович, перед ними всеми я тебе гарантирую, что этот объем работ ты будешь заканчивать один!

— Слышали? — спрашиваю, ищу у строителей поддержки.

— Да! Не подведем! — стройно отвечают.

Далее по изложенной в начале повествования схеме: выплата, а в понедельник — ни одного человека на работе, и так до конца недели...

Покупаю за свой счет два ящика водки, гружу в багажник и — по деревням, нанимать поденных. Кузницу кое-как сладили, это все же работа на земле. А вот все высотные работы с флюгером пришлось выполнять самому, так как все остальные хотели «принять на грудь» до работы, во время работы и после работы. Какая уж тут техника безопасности работ на высоте!

Кузня

И вот здание кузницы, по проекту главного архитектора Сергея Алексеевича Сергачева, построена. Но внутри она пуста — для начала самой кузнечной работы у нас ничего нет.

Вдруг приезжает очередной инспектор, очень симпатичный парень (не помню, к сожалению, фамилию), ходит, смотрит. Разговорились. И он неожиданно поведал, что у деда его жены в Марьиной Горке была кузница, дед умер, и, хотя родственники кое-что позабирали, в основном все осталось.

Назавтра я уже осматривал маленькое, заполненное угольным дымом сооружение: меха, инструмент, наковальни, наборы старинных ключей, тиски и прочее. Более всего меня поразил затертый до блеска фартук, висящий на гвозде у входа. Казалось, кузнец только что вышел и скоро вернется — заухает горн, искорки разлетятся вокруг раскаленного металла. А потом пойдет перезвон молота, молотка и наковальни, тот перезвон, который своей мелодией сливается со звуками живой природы...

Для экспозиции здесь было все. Правда, переговоры по оплате оказались сложноватыми. Люди вроде бы и денег не хотели брать — ведь в музей, память о деде остается, но в то же время и расставаться жалко.

Тогда я предложил Будинасу решение: коль разговор о железе — железом будем и рассчитываться! Женщинам — наборы импортных кастрюль, мужикам — большой фирменный набор ключей для ремонта машин. На этом сошлись. Так содержимое марьиногорской кузницы оказалось в Дудутках.

«Запустили» нашу кузницу в день открытия музея.

Я пробовал отковать первый гвоздь. Когда повернулся, чтобы его остудить, увидел Будинаса в окружении Андрея Вознесенского, Беллы Ахмадулиной и группы первых гостей музея «Дудутки».

«Мышонок» и «Харлей»

В интересе к автомобилям мы с Будинасом всегда были единомышленниками, особенно когда речь шла о ретро технике. Мечтали, что «Дудутки» будут обладать интересной автомотоколлекцией. Лично мне довелось отыскать и доставить в музей «Москвич-401», «Ганомак» — кабриолет, «Виллис», ЗИМ, принадлежавший моему другу, фотожурналисту Олегу Попову, и мотоциклы разных моделей.

С появлением двух экземпляров связан особый случай. Мы договорились с Будинасом о передаче из нашей с сыном коллекции автомобиля «Фиат-500» — Тополино (в переводе с итальянского «мышонок») 1936 года выпуска, и американского тяжелого армейского мотоцикла «Харлей» 1942 года.

Вечером подвезли технику к музейному корпусу. В реставрационном цеху еще нет света. Слышу из глубины Женин голос: «Привезли! Идем смотреть!». Шаги. Чей-то крик: «До-ми-ни-ко-вич!!!» Грохот... Женя на полном своем ходу влетает в открытую смотровую яму, окантованную железным уголком: разбивает руки-ноги, ударяется челюстью о край...

Он неоднократно твердил строителям, чтобы они закрыли яму щитами, что и было выполнено после его падения. На следующий день, во время презентация очередного тома книги серии «Итоги века», Будинас вышел на сцену с палкой, хромая. Вид у него был, как у фронтовика, который, немного подлечившись в госпитале, приехал на родину для встречи с земляками...

Александр Осокин

Хроники Будильника

(Из жизни Евгения Доминиковича Будинаса)

Летающий пролетарий останавливает время (1961 г.)

В моей жизни Будинас появился (и всегда потом появлялся) нежданно-негаданно. Я совершенно точно помню, где и каким его впервые увидел: на сцене нашего нового актового зала в главном корпусе, читающим Маяковского — отрывок из «Летающего пролетария».

Стройный, высокий, очень коротко стриженый (а может быть даже наголо?) в оранжевом тонком джемпере (желтая кофта?), в узких брюках (джинсы?) Евгений твердо стоял на сцене. Расставив ноги, наклонив лобастую голову, и, жестикулируя, он очень неплохо читал Маяковского рублеными фразами, точно двигаясь по «лесенке» строк:

«Довольно Ползать, как вошь! Найдем - Разгуляться где бы! Даешь небо!.. Слов отточенный нож Вонзай В грядущую небыль! Даешь Небо!»