Пермские чекисты (сборник)
Шрифт:
Позже была поездка в Хатынь, потрясшая воображение. С жестокостью, не умещающейся в сознание, фашистские выродки истребляли советских людей в годы оккупации. Только в концентрационном лагере близ деревни Тростенец, недалеко от Минска, было уничтожено за три года более двухсот тысяч человек.
После разгрома фашистов в 1945 году в руки нашей армии-победительницы попали трофейные немецкие документы.
Изучая их, сотрудники Комитета государственной безопасности обнаружили ведомость на выплату денежного довольствия полицейским зондеркоманды 7а германской тайной полиции, в которую входил 11-й полицейский охранный батальон СС. Злодеяния его были
11-й батальон был специальным карательным формированием, созданным гитлеровцами из изменников Родины. Фашисты делали ставку на молодых парней. В кровавые дела их втягивали постепенно: вначале только караульная служба, участие в арестах — а «повязав», запугивали расправой со стороны советских органов правосудия, опутывали преступлениями, отрезая тем самым дорогу назад. Так одна, порой незначительная первоначальная уступка совести и чести оборачивалась изменой своему народу, Родине, полным моральным вырождением.
Отобранные предатели прошли специальную подготовку, дали клятву верности фашистской Германии, были обмундированы в форму солдат войск СС, вооружены, включены в состав зондеркоманды 7а и посланы на истребление населения Белоруссии.
Под командованием гитлеровских головорезов они участвовали в боях с партизанами, сжигали заживо, расстреливали и уничтожали людей в специально оборудованных камерах — «душегубках», всех подряд, чтоб не осталось в живых ни одного свидетеля их страшных дел. Пощады не было ни женщинам с малыми детьми, ни дряхлым старикам и старухам. Сжигали населенные пункты, угоняли мирное население в фашистское рабство, грабили имущество.
Кровавый след тянулся за 11-м батальоном через несколько областей Белоруссии. Особо жестокие злодеяния числились за 3-й ротой этого формирования.
Приближался конец войны. Вместе с фашистами каратели 11-го батальона СС бежали в Германию, где хозяева принуждали их по-прежнему служить себе, пока в мае 1945 года изменники не были пленены войсками союзников и переданы советскому командованию. После войны, когда шла репатриация, многим из них удалось вернуться в Советский Союз. В проверочно-фильтрационных лагерях они скрывали свою причастность не только к карательным действиям, но и вообще к службе немцам. Ни во что ставя чужую жизнь, они любой ценой спасали свою шкуру. Зачастую присваивали вымышленные имена, фамилии, биографии. Проверить досконально и глубоко каждого возвращающегося на Родину человека тогда не было возможности, ибо на временно оккупированной немцами территории не сохранилось никаких архивов, все было уничтожено.
Те из фашистских пособников, кому при возвращении удалось избежать наказания, разъехались по стране и затерялись, осели подальше от мест, где проживали до войны, где вершили свои черные дела. Жили они неприметно и замкнуто.
Сотрудникам органов государственной безопасности было известно, что среди бывших военнопленных вернулась и часть военных преступников, скрывших свое прошлое и не понесших наказания. Все эти годы не прекращалась кропотливая работа по их выявлению и поиску.
В начале 1975 года Степанова вызвал его непосредственный начальник.
— Андрей Михайлович, — сказал он, — в нашей области свыше миллиона человек в сельской местности, в леспромхозах проживают без паспортов. В похозяйственных
Не перечесть, скольким людям, потерявшимся в годы войны, помогло найти друг друга адресное бюро. С началом всеобщей паспортизации сюда стекался прописной материал с анкетными данными на каждого проживающего в области человека, получающего паспорт нового образца.
Андрей Михайлович Степанов встретился с работниками адресного бюро, провел с ними беседу и обратился с просьбой помочь в поиске военных преступников. Люди откликнулись безоговорочно. Помощь, которую без преувеличения можно назвать неоценимой, группе Степанова оказала старший инспектор адресного бюро Ирина Васильевна Пеплова, работник с огромным опытом.
Уходя от возмездия и заметая следы, военный преступник мог при заполнении учетного листка внести ложные сведения, дописать, подправить буквы в своей фамилии, поэтому в поисковой работе требовались максимальная внимательность, опыт, знание многих профессиональных тонкостей.
Тысячи и тысячи учетных карточек просмотрела Ирина Васильевна, выискивая и кропотливо сопоставляя необходимые сведения.
Прописного материала поступало около десяти тысяч страниц в сутки, и все надо было без промедления, оперативно отработать, с сознанием того, что за каждой справкой стоит живой человек. Нелегко было осилить этот бумажный поток просто физически: от карточек кожа на пальцах шелушилась.
Среди прочих в списке, присланном минскими сотрудниками КГБ, значился каратель Борисенко, белорус, отчество неизвестно, год рождения между 1920-1925 годами. Под этой фамилией набралось около дюжины человек, данные о которых предстояло тщательно проверить, что и делала группа Степанова. Круг поиска постепенно сужался. Наконец остался один Борисенко, к которому полученные сведения подходили полностью за исключением только имени: разыскивался Георгий, в натуре имелся Григорий.
Степанов засомневался: тот ли это Борисенко? Оказалось, что прежде он уже проверялся, и подозрения не подтвердились. Тридцать лет трудился человек в одном леспромхозе, по работе характеризуется положительно, в быту тоже. Хороший семьянин, отец пятерых детей. Тут ни в коем случае нельзя ошибиться и бросить тень, обрушить подозрение на человека невиновного.
Была уже в практике Степанова — и на всю жизнь запомнилась — такая осечка, когда вроде бы все собранные данные совпадали со сведениями о лице, находящемся в розыске, и свидетельствовали о причастности человека к службе гитлеровцам. Дело шло к вызову и производству опроса. Но Степанова настораживало то, что уж слишком молод был каратель — 1928 года рождения, в 1943 году ему исполнилось всего 15 лет. И не числился он спецпоселенцем, приехал в Пермскую область по вербовке на работы. Степанов решил съездить в Брянскую область, туда, где подозреваемый жил до и во время войны. Приехал, а деревни нет, снесена. Немало труда стоило ему отыскать старожилов. Встречи с людьми, тонкая работа с ними подтвердили, что да, в 1941-1945 годах проживал такой парнишка в деревне, но с немцами он не сотрудничал...