Пермский Губернский. Паритет
Шрифт:
— Про это я слышал. Но в Союзе же всё было лучше?
— Лучше. Это факт. Однако, поначалу свободы выбора особо не было. Там появилась общая идея, поскольку государство нужно было доставать из жо… Кхм… жутких последствий Второй Мировой Войны. А потом стало ещё лучше. Главное — родиться поближе к Москве или Питеру. Вот тогда — да! Выбирай свой жизненный путь. А если в провинции… Тут уж либо убивайся и штурмуй столицу. Либо иди в местное учебное заведение. Зато сейчас — полный кайф! Поступаешь через интернет. Покупаешь билет на самолёт и через несколько
— В чём же? — усмехнулся я.
— Сейчас рассвет тотальной свободы. Делай, что хочешь! Только плати налоги, не нарушай закон и не ругай власть. В целом — это не так уж и сложно. Хочешь быть певцом? Пой. Хочешь быть художником? Рисуй. Хочешь написать книгу? Покупай «Новопоссит» и «Пустырник-форте». Вообще, плевать всем на тебя с высокой колокольни. Ты, друг, главное — занимайся! И не мешай дяденькам разбираться с остервенелыми европейцами.
— Но Механик же утверждает, что свобода не даёт ему заработать денег? — хмыкнул я.
— Механик — избалованное дитя. Не больше и не меньше! Все эти «богатые — богатеют» следствие недалёкости ума. Отговорка, чтобы идея воровать имела, хоть какое-то основание. А я всегда говорил — учись думать головой! Она дана тебе не только для того, чтобы есть. Тем более, я бы ещё понял, если бы Механик был тупой… А он же в технике соображает! Сейчас стране очень нужны инженеры. А он? Тьфу. — Семён отрицательно покачал головой: — Приехали, начальник. Вот улица Танкистов. Дом девятнадцать.
— Вижу. — я указал на двух крепких молодчиков, которые слегка напряженно караулили вход в подъезд: — Давай к ним.
— Ага.
Мы остановились возле парней.
— Добрейшего вечерочка! — поздоровался я и вышел на улицу: — Как жизнь молодая?
— Ох и зря ты это затеял, Граф. — в глазах молодчиков горели жуткие ярко-зелёные огоньки: — Не на тех полез…
Энергетический толчок мгновенно отправил храбрых стражей в полёт. Да, что там? Я забил ими отличный гол прямо в подъезд. Правда, пришлось пожертвовать и без того поношенными ступеньками общей лестницы.
— Фёдор Александрович… Да вы поймите! Тут же ничего личного… — затараторил один из молодчиков, но тут же получил в голову точный удар Найтшаттером.
— Господи!!! Ты что творишь?!?!? — заверещал другой, но практически мгновенно лишился головы.
— Парни! — я щёлкнул пальцами. Рогатики тут же забежали в подъезд и принялись устранять следы быстрого, но весьма кровавого столкновения. Это в кино можно резать ублюдков прямо на улице!
А здесь — увы…
Если, какой-нибудь ребятёнок ночью проснётся, выглянет в окно и совершенно случайно застанет далеко не питерскую знаменитость за расчленением людей — впечатления останутся неизгладимыми. А потом родители поднимут такой вой, что плакала моя репутация! Поэтому, нужно стараться «работать» аккуратно.
Поднявшись на третий этаж, я вынес дверь и забежал в квартиру.
Мне тут же попался под руку
— Ох, как не вовремя, Фёдор Александрович… — вздохнула бабушка-лиса в монашеской робе и с грустью взглянула на труп молодчика: — Вы и без того по локоть в крови… И продолжаете лишать людей жизни! Не надо было сюда приезжать… Мой век всё равно уже подошёл к концу.
— Умолкни, старая! — прорычал второй охранник, схватив монашку: — Не слушайте её. На самом деле — вы очень вовремя, Господин Осокин. И… надеюсь, мне не стоит говорить, что будет с этой милой старушкой, если вы опять начнёте творить свои идиотские фокусы?
— Не переживай. — я приподнял руки на уровень плеч: — Ты всё равно уже выиграл. Проси, что хочешь.
— Фёдор Александрович… — бабушка-лиса с надеждой посмотрела на меня: — Я же всё вижу. И всё знаю. Прошу… остановитесь, хотя бы сейчас! Он даже пожить толком не успел…
— Заткнись! — прикрикнул на неё молодчик: — Значит, слушай сюда! Мне нужна тачка… И окно от мусоров минут на двадцать. Бабуля поедет со мной!
— А деньги? — удивился я: — Там на складе осталось приличное количество купюр. Может быть, мне сгонять за ними? Обещаю, я справлюсь быстро.
— Я же просил без фокусов… — грабитель опустил курок старенького ТТ и приставил к голове бедной бабули: — Или, что? Хочешь, чтобы к певичке пришли ребята из ритуального агентства? О, поверь — они подобны коршунам…
— Ты не понимаешь, с кем столкнулся, мальчик… — вздохнула монахиня: — Положи оружие и сдайся! Тебя должны судить по законам Империи…
— Не мели чушь, карга! Осокин — такой же человек, как и все мы. Поэтому, пускай ищет тачку. А мы с тобой прокатимся. Ты любишь поездки, а?
— Господи, да послушай ты меня! Это не такой же человек… — бабушка-лиса продолжала убеждать молодчика сдаться: — Он же не отступит! Посмотри на его глаза…
— У меня всё равно круче. — хмыкнул грабитель: — Чего пыришься, Граф? Ждёшь, пока эта кляча умрёт от старос… — тело молодчика задрожало. Взгляд стал стеклянным, как у куклы. Пистолет упал на пол… И парнишка сделал два шага назад. Из его живота торчала окровавленная рука.
— Я же предупреждала… — тихо прошептала бабушка-лиса, и сложив ладони, начала молиться.
— Слушай! А ведь это новый формат «Спокойной ночи, малыши»! — радостно произнесла Голубика и подняла содрогающийся труп над собой: — Пускай это будет… М-м-м… Новый Хрюша! Как тебе идея, Фёдор Александрович?
— Не уверен, что сейчас это уместно. — я взглядом показал на молящуюся монахиню.
— Оу… Поняла. Прошу прощения… — Агни отбросила труп к стенке.
— Госпожа, а вас как зовут?
— Ванесса. — представилась бабуля: — Я безмерно вам благодарна за всё то, что вы делаете для нашего города. Но убийство человека — страшнейший грех! Скажите, Фёдор Александрович… Разве сейчас это было необходимостью? Они же… совсем юные. Им даже тридцати нет.