Пернатым не место во дворце
Шрифт:
Но Воин стоял недвижимо, лишь иногда дергаясь от особенного болезненного удара. В его глазах была такая воля, что стало страшно. Я поняла, что он простоит так до конца.
Но я не могла его простить только потому, что он так решил. И дело не только во сне, я -это клан и клан - это я. А сейчас все прогоняют его вон.
– Уходи!
– их глаз брызнули слезы, а крик вышел надрывным, сиплым, на грани срыва.
– Он не понимает! Сильнее!
– вдруг приказал Быстрый, и на Дерека полетели такие булыжники, которые
– Стойте!
– крикнула я, но толпа бесновалась, не слушала.
Камни и палки летели все стремительней, быстрее, точнее. А Воин стоял, уже обтекая кровью.
– Стойте! Хватит!
– побежала я в толпу особо ярых, набрасывая на руки.
Быстрый метнул в меня упрямый взгляд и запульнул огромный камень в Воина, после которого тот упал как подкошенный на землю.
Страх ледяной рукой сжал сердце, я не могла сделать вдох. А потом оттолкнула с пути Быстрого, что пытался меня перехватить и бросилась к Дереку, приказав:
– Травницу! Срочно!
ГЛАВА 62
– Как дошел только?
– недовольно бухтела Травница, осматривая тело Воина.
– Весь же порезанный, покоцанный, а приперся к опушке!
В ее новом домике на земле стоял жуткий смрад трав, глаза слезились от дыма, а нос щипало от резкого запаха. Я чихала, не переставая, вытирая слезы и радуясь въедливому в слизистые дыму, как прикрытию.
Дерек лежал на длинной широкой скамье, а кровь капала с кончиков пальцев на землю, не останавливаясь. Его полностью раздели мужчины, и теперь только ткань прикрывала его ниже пояса. Все тело было в свежих ранах и старых шрамах - не разобрать. Было видно, что генерал бился с врагами не на жизнь, а насмерть.
– Он потерял сознание не из-за удара камня по голове?
– Камень сделал свое дело, но у твоего мужа и без того много внутренних травм. Он потерял много сил в боях, его тело долго работало на износ на одной силе духа, -Травница сунула мне в руки зеленую кашу, приказав: - Замажь раны, я очистила их.
– Но он же выживет?
– с тревогой нанесла жижу на глубокий порез от меча. Эта рана была недавней и открылась, кровила, окрашивая бок мужчины алым.
– Я не возьмусь обещать. Его пульс слаб, он не жалел себя, - Травница устало присела на стул, зевнув.
– Всю ночь с ним крутилась, нужно отдохнуть...
Такой ответ меня не устраивал! Внутри все дрожало от мысли, что Воин может не очнуться. Я была уверена, что камни и палки не смогут его уложить в могилу, но и предположить не могла, что он и так был ранен и еле держался на ногах.
Зачем, ну зачем он пришел? Умереть?!
Нет! Я не могла позволить ему так просто покинуть этот мир! Так глупо!
– Травница, спаси его!
– А что я могу? И
– Нет! Прошу!
– я вцепилась в колени женщины, опустившись на пол.
– Спасите его! Вы же знаете, как!
Травница поджала губы и долго-долго смотрела мне в глаза.
– Любишь его?
– неожиданно спросила она.
– Да, - я опустила взгляд, губы пересохли.
– Помнишь сердце обелиски?
– Точно!
– я вскочила на ноги.
– Где снадобье?! Оно же поможет?!
Травница прищурила один глаз, скривила рот в косой ухмылке:
– Оно десятерых Лесных способно спасти. Или одного Воина. Кого спасешь?
– Но клан в порядке.
– я с опаской посмотрела на женщину, потому что она всегда наперед предсказывала беду.
– Что-то случится в ближайшем будущем? Нас опять постигнет беда?
– Просто знай, сердце обелиски особенно действует на наш народ, поэтому поднимет десятерых. А его - одного, - ушла от ответа Травница.
– Выбирай.
В своем сердце я уже сделала выбор, осталось только озвучить. Возможно, если бы здесь лежали десять умирающих соклановцев против Воина, я бы мешкала, а так я ответила:
– Спаси Воина, Травница.
– Хорошо.
– Женщина поднялась на ноги, сделала два шага и остановилась: - Прямо скажу, раз намеков не понимаешь: - И тебя оно способно полностью вылечить от последствий отравления яда ягатана. Будешь жить полной жизнью без забот о здоровье, проживешь до глубокой старости.
– Спаси его, - только повторила я.
Травница опустила глаза вниз, будто хотела увидеть мое сердце сквозь грудную летку и тяжело вздохнула:
– Ну, будь как будет! Видит Янус, я старалась!
Загадочные слова женщины повисли в прогорклом смраде, затрещал огонь в очаге. Я чувствовала предупреждение, но не могла разобрать его смысл. Жизнь Воина, висевшая на волоске, мешала трезво мыслить.
Травница развела снадобье и дала мне пузырек в руки:
– Сделай это своими руками, Пернатая! Пусть у богов не будет ко мне вопросов!
Я подставила узкое горло к бледным губам Дерека, приподняла его голову и попыталась влить в него лекарство. Струйка потекла мимо, по щеке и вниз, а внутрь, казалось, не попало и капли.
– Ой, выйду я подышать! Да и ты делай свое дело и выходи проветрится, травки хоть целебные, передышишь, еще чувств лишишься у меня!
Травница оставила меня наедине с Воином, и я в растерянности смотрела на пузырек, думая, как же влить содержимое в мужчину.
– Ну же, глотай!
– я надавила на щеки, но тот лишь сцепил в забытье зубы.
Я почувствовала такое бессилие, что временно позволила себе слабость: опустила голову вниз и прижалась ко лбу Дерека своим. И тут же почувствовала, как тот расслабился.