Перо и волына
Шрифт:
Держи себя в руках, Жиган! Жизнь еще не закончена! Пусть все придется начать сначала… В тридцать пять лет еще не поздно… никогда не поздно… А похоронить себя всегда успеешь, тем более что желающих помочь тебе в этом немало. Некоторым пришлось даже лично отказать в этом удовольствии. Черта с два, не дождетесь! Я еще жив, хоть и остался один! Не в первый раз! Я был один и там, за решкой, но не сдался! Не сдамся и теперь! Каждый, кто поднял на меня и близких мне людей руку, будет найден и наказан! Пришло время платить по счетам. А их, этих счетов, собралось немало,
Он не мог поступить иначе… Убили Сашу Ипатова, сожгли машину, которая не раз его выручала… Значит, эти хищники вышли на охоту еще днем… И первой их жертвой должен был стать он сам…
А может быть, он ошибается и за рулем автомобиля был кто-то другой? Может быть, машину угнали, а Ипатов остался жив?
Но ведь кто-то стрелял по автомобилю, и вряд ли это произошло случайно… Нет, уж слишком много в последнее время случайностей вокруг него. Разве можно назвать случайностью смерть, а вернее, тщательно спланированное и хладнокровно исполненное убийство старинного друга Артура?! Разве можно считать случайностью взрыв машины и гибель в ней финансового гения Бори Туза?! Разве можно не поставить в этот ряд бесследное исчезновение Венедиктова с более чем кругленькой суммой в валюте?! Кто стоит за всем этим? Турченко и компания, азеры из группировки Айваза либо некая иная, неведомая сила?
На пути к избирательному участку Константин пару раз останавливался передохнуть – побаливала рана в боку. Спасибо Татьяне – если бы не она, еще неизвестно, как все бы сложилось. Татьяна, можно сказать, подручными средствами, в домашних условиях прооперировала Константина, ликвидировав гноящийся очаг заражения.
После этого на теле Панфилова добавился еще один шрам. Но их было так много, что можно сбиться со счета. Константин отнесся к этому по-философски – одним больше, одним меньше – какая разница? Главное – жив…
К нему подходили какие-то люди, благодарили за помощь – перед выборами Панфилов на свои средства купил и разослал по квартирам малообеспеченных горожан, в основном пенсионеров, продовольственные наборы. Подконтрольная городским властям пресса тут же обвинила Константина в подкупе избирателей. Но эти обвинения Панфилова не волновали, он хорошо знал, что люди верят реальным делам, а не жалкой стряпне в прессе, которую в свое время Бисмарк метко назвал «рептильной».
Кстати, действующий глава городской администрации Кинелев так и не смог выполнить одного из главных пунктов своего предвыборного плана – выплатить бюджетникам и пенсионерам задержанных зарплат и пенсий. Областные власти почему-то замешкались с переводом очередного трансферта. Впрочем, сам Кинелев подозревал, и не без оснований, что это было сделано намеренно – перед выборами у его покровителей наверху не было никакой уверенности в том, что нынешний городской голова сохранит свое кресло. По всем опросам лидировал основной
Поднимаясь на второй этаж здания школы, Панфилов почувствовал приступ тошноты. Лицо его сильно побледнело, на лбу выступила испарина. Рана снова напомнила о себе сильной резью в боку.
Однако, замечая на себе пристальные взгляды окружающих, Панфилов все-таки нашел силы справиться со слабостью. Превозмогая боль, он прошел в актовый зал, где сидели члены избирательной комиссии и в фанерных кабинках были установлены урны для тайного голосования.
– Добрый день, – поздоровался Константин с миловидной молодой женщиной, сидевшей за столом, покрытым красным сукном, и протянул ей свой паспорт.
– Что с вами? – спросила она, глядя на его бледное лицо и машинально раскрывая паспорт. – Вам плохо?
– Волнуюсь, – сквозь силу улыбнулся он. – Первый раз в жизни буду голосовать за самого себя.
– То есть? – не поняла женщина, но, взглянув на первую страницу красной книжечки, улыбнулась в ответ. – Простите, я вас сразу не узнала, Константин Петрович.
Панфилов получил избирательный бюллетень и, провожаемый заинтересованным шушуканьем, прошел в кабинку, шариковой ручкой, шнурком прикрепленной к урне, вычеркнул все фамилии, кроме своей, сложил листок и опустил его в урну.
– А теперь, Панфилов, жди…
Подсчет голосов закончился к вечеру следующего дня, но еще днем стало ясно, что с большим отрывом от соперников победил независимый кандидат Константин Петрович Панфилов.
Однако на заседании, подводившем итоги выборов, члены городской избирательной комиссии пришли в ужас от результата.
– Кошмар! Будет скандал не только на областном, но и на федеральном уровне! – возбужденно причитал председатель горизбиркома Тарасов. – Не сносить нам головы!
– Что же делать? – перепуганно спросил один из членов комиссии. – Не можем же мы отменить результаты выборов…
– Можем! Ведь ничего другого не остается, – возразил ледяным тоном взявший себя в руки Тарасов и продолжил, словно размышляя вслух и советуясь с коллегами: – Сошлемся на имевшие место в ходе предвыборной кампании нарушения, на процедурные огрехи и признаем результаты выборов недействительными. Дату повторного голосования пока назначать не будем.
– А как же избиратели?
– Вас волнуют избиратели?! – взорвался председатель комиссии и, не дожидаясь ответа, сказал: – А меня волнует, что будет со мной и нами всеми завтра!
Выборы на пост главы городской администрации, которые прошли четвертого сентября 1994 года в подмосковном городе Запрудный, были признаны несостоявшимися.
В связи со сложной криминогенной обстановкой в городе повторные выборы были перенесены на неопределенный срок.
Расследование некоторых преступлений, совершенных накануне выборов, среди которых значились убийства, взрывы и покушения, зашло в тупик: у следственных органов не оказалось надежных свидетелей и улик.