Перо, закон и стеклянный шар
Шрифт:
– Хальрун Осгерт из газеты «Листок Роскбиля». Очень рад знакомству! Очень рад!
К сожалению, приветливые манеры не растопили суровое сердце. На журналиста полицейский смотрел все так же враждебно.
– Что вы тут делаете, вей Осгерт?
– Что делаю? Это любопытная история... Мне стало известно, что с вейей Кросгейс стряслось нечто... хм... не очень хорошее, выражусь так. Надеюсь, она жива? Я собирался с ней встретиться, чтобы расспросить.
Взгляд Хальруна скользил по гнутым спинкам диванов, по пушистому
– Считайте, что вейя Кросгейс жива, – отчеканил он. – У вашего бульварного листка будут большие проблемы, если вы хотя бы слово напишите иначе. А сейчас я хочу знать, кто вам сказал прибыть в этот дом?
– Кто? – удивленно переспросил Хальрун, делая вид, что не замечает враждебного к себе отношения. – Зачем так грубо? Никому не нужны проблемы, тем более большие! Я полностью готов помочь полиции, в чем бы ни заключалась эта помощь!
– Я жду, вей Осгерт.
Хальрун прищурился, изучая молодого, но уже такого самоуверенного полицейского.
– Да сама она и позвала! Но раз ее тут, очевидно, нет... У меня появилось предложение, выгодное для всех, включая отсутствующую вейю Кросгейс. Вы готовы меня выслушать? – спросил Хальрун, хотя общее внимание и так принадлежало ему.
Глава 2
– Никто в «Листке Роскбиля» не хотел бы помешать работе доблестной полиции. Моя газета, разумеется, не станет ничего писать про вейю Кросгейс, раз вы рекомендуете этого не делать. Однако любая услуга должна быть вознаграждена, вы не находите?
– Не нахожу, – сухо ответил полицейский.
Поскольку он до сих пор не приказал сержанту вышвырнуть Хальруна за порог, журналист решил считать это добрым знаком.
– Я не прошу многого – я только хочу узнать о судьбе хозяйки этого дома и получить право первым написать о этом.
Заметив, что полицейский взглядом указал сержанту на дверь, Хальрун заговорил быстрее.
– Я знаю кое-что о Мализе Кросгейс.
– Знаете?
– Знаю! Я расскажу, но мне нужны гарантии, что меня не прогонят отсюда.
– Прогонят? – удивился полицейский. – Я прикажу отвезти вас в управление...
– Прекрасно! Я готов ехать хоть сейчас! Едем же!
Хальрун не боялся – разговорить горничную он не сумел, а новость про появление полицейских в гостиной владелицы роскбильской фабрики, сама по себе пикантная, теперь казалась незначительной. Новость никуда не годилась, поэтому Хальрун не мог просто так уйти. Поехать в управление (да хоть бы и во вшивую кутузку!) он мог, а мирно уйти – нет. Если б только удалось разузнать, что случилось...
– Я могу рассказать, почему меня сюда пригласили! Вам будет интересно,
Хальрун скрестил пальцы на удачу и случайно прикоснулся к шершавой бумаге послания вейи Кросгейс, которое лежало в кармане его плаща.
Полицейский думал недолго, но напряженно, и несколько раз прошелся неприязненным взглядом по фигуре журналиста. Хальрун почти физически ощущал, как его мысленно разделывают, взвешивают, а затем оценивают по частям.
– Дорен Лойверт, младший детектив полицейского управления Центрального округа. Я вас слушаю, вей Осгерт.
– Нужны гарантии...
– Никаких, – перебил его детектив. – Если ваши сведения достаточно важны, я, так и быть, подумаю и, может быть, разрешу вам остаться...
Стоящий рядом седой сержант бросил на молодого начальника недоуменный взгляд, но смолчал.
– ...остаться с условием. В прессе не появится ни слова о вейе Кросгейс без моего разрешения.
– Я не могу отвечать за всех! – запротестовал Хальрун. – Только за свою газету!
– Ни слова! Вам ясно?
Журналист поднял руки с открытыми ладонями в знак поражения.
– Предельно! Мне придется положиться на ваше слово, но хорошо, пусть будет так... Вот, взгляните на это, детектив.
Хальрун собирался извлечь записку как-нибудь драматично, но полицейские оказались совершенно неблагодарными зрителями. Дорен просто забрал листок у Хальруна из рук.
– Как письмо доставили? – спросил детектив.
– Бросили в наш ящик. У редакции имеется один у входа.
– Прямо так?
Дорен махнул листком.
– Нет, конечно, нет... Был еще конверт...
– Где он?
– В редакции, кажется...
Хальруна наградили красноречивым взглядом, поэтому газетчик обрадовался, когда со второй попытки все-таки обнаружил коричневую бумагу у себя в другом кармане.
– Письмо пришло сегодня утром, – заговорил Хальрун по собственной инициативе. – И я сразу отправился сюда.
– Кто-нибудь видел, как его доставили?
– Нет. Я, конечно, могу поспрашивать, – с готовностью предложил он свою помощь. – Но двор у нас проходной и...
– Точное время доставки, очевидно, вам тоже неизвестно?
– Нет.
– Досадно... Но это уже что-то...
Письмо Дорен не вернул.
– Так что с случилось с хозяйкой? Вейя Кросгейс была права в своих опасениях?
– Разве я обещал отвечать на ваши вопросы? – спросил полицейский к огромному разочарованию Хальруна.
– Но я хотя бы могу остаться?
– Да, – разрешил Дорен. – Вы мне еще понадобитесь... Только не прямо здесь. Подождите в соседней комнате. Ройсон, проводите вея Осгерта!
Пораженный беспринципность и бессовестностью детектива Хальрун опомнился только у двери. Седой сержант так ловко подхватил газетчика под руку, что журналисту показалось будто он идет добровольно.