Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Шрифт:
Два дня я болтался по городу без дела. Город был большим и назывался Гана. Как и зачем я сюда попал, простите, не помню. На окраине, выйдя из дешевой забегаловки (я не пил спиртного, только пожрать и все), столкнулся с молодым стиксом. Вот о стиксах я знал! Они разумные, деловитые, насмешливые. Садись на него и езжай, куда хочешь. На шее у огромного котяры болтался кошель – денежку туда, будь любезен. Стиксы понимают человеческую речь, а вот их язык для нас слишком труден. Тысячу лет нерушим неписаный договор: люди и стиксы не обижают друг друга. Умные хищники, неспособные работать (четыре ноги и ни одной
В любых краях Мира, около самого захудалого городишки, вы найдете деревню стиксов. Что будет с ними теперь, когда человек окружил себя бездушными машинами? Ей-богу, не знаю. Но пока стиксы, заметно потесненные в своих правах, еще дружат с нами.
Усевшись на лавочку подле харчевни, я беседовал со стиксом, поверяя свои печали, а он только мурлыкал, и терся огромной головой о мои колени. «Не горюй, брат».
– …Даже имени своего! – закончил я горькую повесть.
Кисточки на ушах стикса пошевелились.
– Не веришь? – спросил я.
Он фыркнул, большая голова склонилась ниже.
– Оставь! Ты вовсе не так голоден, чтобы кушать мои ботинки.
Он откровенно улыбался, показывая большие, белые клыки. Кстати, жутковатое зрелище для непривычного человека. Но я не боялся, что доказывало, что раньше я часто общался со стиксами.
Короче, повинуясь его пристальному взгляду, я снял левый ботинок и, вынув стельку, обнаружил пластиковый прямоугольник. На нем была фотография незнакомого юноши. И текст. «Гражданин Эгваль Ноэль Гарт». И еще какая-то цифирь. А в самом верху (для дураков вроде меня) написано: «Личная карточка».
Стикс сказал свое «мяу», в знак того, что именно об этом он и толковал. Где ж еще прятать ценные вещи. Не в карманах же. А я глядел на фото незнакомца и повторял имя. Ноэль Гарт. Это – я.
К чести моей, второй ботинок я проверил без посторонних советов. Своим умом дошел. Это ж надо, как поумнел. Свернутый множество раз листок бумаги, короткий текст только в самой середке. Это чтоб не вытерся слишком быстро. «Олдеминь. Улица Спокойная, 27. Целительница Альта Зикр».
Видно, заболел я давно, и болезнь прогрессировала. Опасаясь наступления полного маразма, я, наверное, предпринял что-то, чтобы не стать человеком без роду и племени. Возможно, госпожа, как ее… Зикр, сможет сделать для меня больше, чем дипломированные врачи.
Я похвалил себя за предусмотрительность. Не такой уж дурак, а?
Добился своего…
У меня снова есть имя. И цель.
Путь был далек и долог. Я менял стиксов, или они сменялись сами, это происходило как бы само собой. И все они мне сочувствовали. Когда у меня кончились деньги, очередной стикс просто мотнул головой, так что его кошель ткнулся мне в руки. Бери, дескать, грошей, сколько надо, не стесняйся. Этим самым он уменьшал свою порцию харча, за который ясное дело, ему тоже надо будет платить. В следующей придорожной гостинице я весь день и посуду мыл, и дрова колол, и всякое прочее. И должок стиксу вернул. «Мы бедные, зато честные». Так я ему сказал, а он рассмеялся в ответ. Ну, мне представилось, что рассмеялся.
Грунтовая
Забор весь цвел белыми, желтыми и фиолетовыми колокольчиками. В маленьком дворе, за покосившимся сортиром, виднелся поросший бурьяном огород. А ближе ко мне, оседлав толстый сук старой вишни, девушка в грубых штанах и мятой рубахе, собирала жалкий урожай с еще живых ветвей в зеленую кастрюльку. С веранды что-то орал приемник – девчонка соединяла трудовую деятельность с культурным досугом. Она мне сразу понравилась. Симпатичная дочка у этой самой целительницы.
Я трусовато покашлял, обратите, мол, внимание.
– Ау? – отозвалась вишневая нимфа, обратив-таки на меня внимание.
– Э-э… – проблеял я, – Почтенная миз Зикр здесь живет?
Она вроде бы удивилась, чудные, густые брови поехали вверх. Не туда попал, что ли?!
Потея и заикаясь, я стал объяснять, кого ищу. Девчонка милостиво махнула рукой.
– Зайди, что в калитке топчешься. Стиксу дальше шлендать, ихняя деревня – прямо. На веревочку за собой закрой.
Я вошел. Закрыл за собой калитку на веревочку – для этих мест очень надежный замок. А девчонка протянула мне сверху кастрюлю с вишнями.
– Держи!
Я взял и держал. А девчонка лихо сиганула вниз, я не успел испугаться, как она приземлилась на сдвинутые вместе босые ноги. Чуть не коснулась руками земли; выпрямилась, облегченно выдохнув, вытерла ладони о попу.
– Почтенная госпожа к твоим услугам. Альта Зикр. Вижу: у тебя непорядок с головой, не обижайся только. Утерял себя и не отыщешь.
– Я хочу вспомнить… – пробормотал я, чуть не расплакавшись.
– А я не прочь кое-что забыть. Вот и поможем друг другу.
Она улыбнулась, и ее необыкновенная улыбка согрела меня. Улыбались не только губы, но все лицо и карие глаза, на которые то и дело спадали со лба темные, пахнущие солнцем волосы. Взяла вишенку из кастрюли, положила в рот, причмокнула, выплевывая косточку.
– Угощайся!.. Скучала по тебе. Ждала тебя…
Я стоял, как дурак, продолжая держать в руках нелепую кастрюльку. И ощущал вкус слёз, текущих по моим щекам.
Наши девочки появились на свет 14 февраля 1388 года, и Глория сочла это добрым знаком.
– Они будут счастливы и любимы.
Она же дала мне денег, чтобы я съездил в Адонис и забрал новорожденных и Нойс.
Да, надо же объяснить, почему у нас с ней появились новые имена.
Я бы соврал, если б сказал, что занялся с Альтой Зикр любовью в ту же ночь, как с ней встретился. Это произошло позже, когда стало ясно, что она не в силах мне помочь. Тогда исчез некий внутренний трепет, который я по началу испытывал в ее присутствии. Я смог просто, без затей сказать, что хочу ее, и она ответила «да».