Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты
Шрифт:
– Передайте вашему принцу, что я ему верю, но что у нас есть старая пословица: «Кто обманет, да прослывет тот бесчестным человеком!» Уверен, что наследник персидской монархии не захочет, чтобы мы считали его таковым!
Когда парламентер, вернувшись с телом двоюродного брата, передал Аббасу-Мирзе слова Карягина, тот со злостью стеганул по спине плеткой стоявшего рядом Лисенко:
– Из-за тебя, изменник, я прослыву теперь на весь Кавказ бесчестным человеком!
На этом переговоры и закончились.
После
При очередной раздаче воды капитан Клюкин, глядя на свою уменьшенную порцию, печально вздохнул:
– Вот и кружка уже наполовину пуста, а что будет дальше?
Никогда не унывающий Ладинский хлопнул товарища по плечу:
– Не все так плохо, дружище! Посмотри! Это у тебя кружка наполовину пуста, у меня же она, наоборот, наполовину наполнена!
Несмотря на напряженность момента, все рассмеялись. Улыбнулся даже дотоле пребывавший в унынии Клюкин.
В ближайшую ночь со стены кинули веревку и по ней спустили проводника Мелика Вани, который, минуя персидские дозоры, добрался до армянских аулов, а затем и до ставки Цицианова, известив его о ситуации в замке Шах-Булах. Передал он и записку Карягина.
«Если ваше сиятельство не поспешит на помощь, – писал Карягин, – то отряд погибнет не от сдачи, к которой не приступлю, но от голода».
Донесение встревожило Цицианова, но он по-прежнему не имел сил для контрнаступления на персов.
«В отчаянии неслыханном, – писал он в ответ Карягину, – прошу вас подкрепить духом солдат, а Бога прошу подкрепить вас лично. Если чудесами Божьими вы получите облегчение как-нибудь от участи вашей, для меня страшной, то постарайтесь меня успокоить для того, что мое прискорбие превышает всякое воображение».
Храбрый и ловкий Мелик Вани снова обманул персидские дозоры и благополучно добрался до замка, где его по условному сигналу втащили наверх вместе с некоторым запасом провизии, которую он доставил на двух осликах.
Карягин разделил доставленную еду поровну между всеми чинами гарнизона, но этого хватило лишь на сутки.
Голод диктовал свое. Поэтому теперь каждую ночь Мелик Вани отправлялся на поиски еды с группой егерей. Несколько раз это удавалось. Возвращались и без потерь, и с продуктами. Офицеры и солдаты теперь называли ловкого армянина не иначе как «добрый гений отряда».
Но бесконечно удача сопутствовать им конечно же не могла. И в одну из ночей охотники столкнулись лоб в лоб с персидским
К счастью, персы были совершенно не готовы к такой встрече и их перебили в несколько минут штыками. Затем пользуясь темнотой и туманом, быстро стащили убитых в овраг и закидали кустарником. После чего забрали лошадей и вернулись в замок. Позже стало известно, что в персидском лагере так ничего и не узнали об участи своего исчезнувшего разъезда.
Эти отчаянные ночные вылазки позволили Карягину продержаться еще целую неделю.
А Аббас-Мирза уже терял терпение. Время шло, а он бесцельно топтался у малозначительного замка, тогда как где-то в Грузии Цицианов спешно готовился к обороне. Потеряв терпение, принц предложил полковнику большие награды и почести, если тот согласится перейти в персидскую службу и сдаст Шах-Булах, так как сам шах наслышан о его подвигах и будет счастлив иметь такого советника. Всем сдавшимся солдатам принц обещал жен и безбедную жизнь в Персии.
Прямолинейный Котляревский сразу же посоветовал послать Аббаса-Мирзу куда подальше. Но Карягин не согласился:
– Зачем мы будем возбуждать против себя человека, который желает нам добра. Пусть он еще некоторое время пребывает в счастливом неведении!
После этого Карягин просил у принца четыре дня на размышление, причем чтобы Аббас-Мирза во все эти дни снабжал его съестными припасами.
Когда передавал свои условия, на удачу надеялся не особо. Но чудо произошло, и Аббас-Мирза на эти условия с удовольствием согласился, и русский отряд, исправно получая от персов все необходимое, за последующие четверо суток отдохнул и немного отъелся.
Когда же истек последний час перемирия, Аббас-Мирза прислал к замку парламентера.
– Шахзаде спрашивает, когда вы сложите оружие и отдадите ему замок? – спросил он.
– Завтра утром его высочество займет Шах-Булах! – ответил Карягин. – Даю слово русского офицера!
Вскоре в лагере персов начались песни и пляски – там уже праздновали будущую победу.
Едва же наступила ночь, как весь отряд, предводимый неутомимым Меликом Вани, скрытно вышел из Шах-Булаха, чтобы успеть за ночь добраться до более близкой к Елизаветополю крепостицы Мухрат.
Всех раненых Карягин определил в авангард, который возглавил дважды раненный Котляревский. Раненых везли на нескольких подводах, при этом все они были при оружии и готовые к бою. Таким образом, идущие сзади равняли темп своего передвижения по впереди идущим раненым, помогая наиболее слабым, которые при таком построении уже не могли отстать. Несколько оставленных часовых некоторое время создавали видимость присутствия гарнизона и ушли последними при помощи армянских проводников, которые увели их горными тропами.