Персональная ловушка Милтона

Комарова Алёна

– Глупость какая-то. Что он хотел сказать? Это как несуществующая фраза. Такого не может быть. Не бывает в природе.

– Что?

– Малевич. Он не рисовал белый круг.

– Я не интересуюсь живописью Малевича.

Аля подумала и сообщила, объясняя далекому от искусства мужу:

– Белый круг, это противоположность черного квадрата.

– Да, бог с ним: квадрат, круг, да хоть трапеция. Субботин сказал глупость, может был под кайфом.

Алла скривилась, погрызла ноготь:

– Противоположность. Есть предположение, что «Черный квадрат»

скрывает под собой другую картину. То есть, там нет пустоты. А ты знаешь, что Петр Васильевич пишет картины? Он художник.

– Я даже видел его художества. – Вадим забрал ее руку ото рта и спросил – что сказали в полиции?

– Мне там вроде не поверили.

Она достала телефон с кармана, и он, тут же исчез в огромной ладони Вадима, и перекочевал в карман джинсов.

– Не надо было Вите грубить, непонятно что он за человек. Все время улыбается. Толи скрывает за улыбкой настоящую натуру и пытается войти в доверие, толи на самом деле человек веселый. Друг или враг.

– Ты меня совсем запугал. А может здесь везде друзьям? А, Вадим? – Она, не дожидаясь его возражений, продолжила – с полицией разговаривала, чувствовала себя последней идиоткой. Мне муж сказал то, муж заметил это. А капитан в это время у виска пальцем крутил. Хочется надеяться, что это нам все… показалось.

– А укол в плечо? Мне померещилось, или тебе померещилось? Друзья не выпускают нас в город. Да? От доброты душевной? А Алевтина Ивановна уехала домой, причем полностью раздетая, в крайнем случае, только в сорочке. Да?

Она молчала, приступив к обгрызанию ногтя. Вадим знал, что его слова дошли до ее сознания, но не мог понять, почему она сопротивляется действительности, не хочет верить. Боится поверить?

Паника и страх отступили, и пришла злость, защитная реакция организма на постоянный стресс.

Алла злилась на себя за боязнь, за не понимание, за недоверие. За то, что Вадим считает обратное и подозревает всех и каждого. В этом их мнения кардинально расходились. Она злилась от стыда. Но это все от страха. Если все то, что говорил Вадим, правда, то… Алла и сама понимала, что нельзя так себя вести, и тем более выплескивать злость на мужа.

Она тяжело вздохнула и призналась:

– Вадимушка, я очень нервничаю. Половину не помню, что ты рассказываешь. А еще я во всем сомневаюсь. Ты не думай, я тебе верю, но это страшно, чтобы в это поверить. Что-то крутится в голове, неуловимое. Что-то я потеряла, упустила. Не могу объяснить. Извини.

В тихом зале громко засмеялся Николай, радуясь своим шуткам. Он извинился, жестом показал, что их веселая компания больше не будет громко шуметь, нарушать покой и идиллию в столовой. Им бы пойти в парк, а они сидят в душной столовой, и из-за них приходилось шептаться. Вадим примирительно кивнул.

– Сейчас главное – сосредоточиться – вроде и попросил, но в тоже время сам себе сказал Вадим. Он решил не ждать когда опасность будет рядом, а действовать. «Если драка неизбежна, бить буду первым – решил он. – Главное не пропустить удар». Он боялся за жену, за себя, за то, что не сможет вовремя

оказаться рядом.

Вадим хотел приободрить жену, но слов не находил, переубеждать и врать не стал. Накрыл руки огромными ладонями.

Алла тут же схватила их, как спасательный круг, сброшенный любимым мужем с лайнера в океан.

– Мне показалось, что за мной кто-то шел от самого корпуса.

– Ты не видела кто?

– Нет. Я оглядывалась, но никого не видела. Может это эхо?

– Когда ты шла по подземке, основная масса народа отсюда разошлась. И за тобой мог идти кто угодно.

Она понаблюдала за мужем, как он задумчиво стер в порошок бумажную салфетку, решая задачу по их спасению. Считал и высчитывал. Конечно не математическую задачу пятого класса. А задачу более серьезную, трудную и для нее неразрешимую. Ее склад ума не смог бы решить задачу третьего класса, что уж говорить об этой, с первым неизвестным логики и вторым – опасности. Вадим домучил салфетку и взялся за следующую. Еще чуть-чуть и все его вычисления и расчеты будут отражаться на лбу, бегущей строкой.

Тихонько, чтобы не отвлекать мужа от раздумий, она взяла чайник, налила себе чай. Еле теплый напиток. Хорошо. Горячим чаем быстро не напьешься. Она выпила залпом и наполнила кружку снова. Никогда в жизни не пила такого ароматного, приятного вкусного, теплого напитка. Провести время с чашечкой чая и отвлечься от житейских проблем – предел совершенства. В конце дня чашечка травяного успокаивающего напитка была для Аллы бальзамом на душу, она ловила момент приятного времяпровождения, теплоты в желудке, ароматного вкуса и компании мужа. Хоть что-то приятное. Это компенсация за все сегодняшние переживания. Хоть на пять минут отвлечься от страха.

Тут и вправду что-то происходит. Только она не хочет в это верить, старается все обелить. Но Вадиму надо верить. Во-первых, он ее никогда не обманывал. Во-вторых, его факты были слишком реальны, и самое главное – очень страшны. И если он сказал, что есть опасность, значит, она есть. Если он сказал, что Алевтина Ивановна пропала, значит она пропала. Что же могло произойти с женщиной? В бесследное исчезновение Алевтины Ивановны Аля отказывалась верить. Даже думать об этом боялась, а когда полиции об этом рассказывала, говорила как во сне. Только бы это все было домыслами и опасениями Вадима. Ну не хотела она в это верить.

– Я пойду, – прервал ее раздумья муж – а ты погуляй по парку в людном месте и ни с кем одна не ходи. Даже с Никой не ходи одна. Поняла?

Алла опустила голову и на него не смотрела, ей стало грустно, что он уходит без нее, и тем более страшно, что он уходит без нее.

– А ты куда?

– Спасение утопающих, дело рук самих утопающих – он не хотел этого говорить вслух, но почему-то сказал, задумался и не проконтролировал свой язык.

– Что ты задумал?

Он встал из-за стола, наклонился к ее уху, аккуратно, не делая резких движений, взял нож, которым она резала котлету, и положил его в карман. Наблюдая за уходящими Николаем и Тамарой, шепнул: