Персональный детектив
Шрифт:
«Мгновение» «мановением» Дон заменил скорее по привычке, чем из необходимости.
– Такое невозможно! – с восхищением сказал пилот.
– А ты проверь.
– Да невозможно такое, я тебе говорю, что я, вегикла своего, что ли, не знаю?
– Ты все-таки попробуй.
Пилот вдруг с ужасом вспомнил, что действительно весь последний час он к бортовому не обращался и вел вегикл только на личной тяге. Вспомнил также, что выныривать на личной тяге не рекомендуется даже суперпрофессионалам, хотя на трассах все мало-мальски опытные водилы эту рекомендацию
Он скорчил фальшиво кислую мину и заунывным голосом начал:
– О Великий Неосязаемый! О…
– Какой-какой?! – радостно удивился Дон.
– Это у нас пароль такой для вызова. Он, вообще-то, не фиксирует, что происходит внутри вегикла между людьми, я этого не люблю, потому и пароль ввел. Такой юмор. Шутка любви. Вообще-то, он неплохой парень. Подожди, не мешай. О Великий Неосязаемый, о Профундикс Ора Про Нобикс! Отзовись!
– Слушаю, – раздался недовольный баритон. – Надо что?
Пилот торжествующе взглянул на Уолхова.
– Сообщи, пожалуйста, дорогой, про ситуацию на борту. В общих чертах, – сказал он уже обычным тоном.
Моторола подозрительно долго молчал, как молчат моторолы, когда на кого-то обижаются.
– Что сообщать-то? – спросил он наконец еще более недовольным тоном.
– Про состав пассажиров спроси, – подсказал Дон.
– Про состав пассажиров, – повторил пилот.
– А что тебе про состав пассажиров-то?
– Ну, кто здесь, что еще? – начиная злиться, уточнил пилот.
– А сам ты не видишь, что ли? Что еще за вопросы такие глупые?
Пилот, который с Великим Неосязаемым работал уже долгое время, имел с ним устоявшиеся, очень сложные, даже противоречивые отношения. Они были старыми партнерами и друзьями, самыми близкими друг другу существами во всем мире, при этом непрестанно, порой с жуткой яростью собачились, чего-то друг в друге не понимая и не принимая наотрез.
Сейчас, в переломную минуту, когда на карту была поставлена, может быть, сама жизнь пилота, бортовой вдруг завел свою любимую песню под названием «Я тебе друг или подчиненный?». Пилот взъелся и озверел.
– Если ты сейчас же, сию же минуту, говно пластмассовое…
– Ладно, ладно, – примирительно зачастил бортовой. – Ты спросил, я ответил. Ты начальник, а я пластмассовое говно. В общем, так. Пилот находится в твоем вегикле, то есть ты сам, могу имя сказать и разные данные. Еще пассажир находится.
– Спроси кто. И только попробуй…
– Кто?!
– Эдгар Мантена. Юрис-доктор Эдгар Мантена. Возвращающийся домой.
Дон довольно захохотал. Пилот слабым голосом скомандовал отбой контакта.
– Ты его и правда испортил, – уже безо всякого восторга заметил он.
– Ничего. С управлением ты и сам справишься.
– Справлюсь. Это точно. Мы с ним вместе уже пять лет. Ты его испортил, сволочь. Теперь его в переделку отправят, тварь ты поганая. Ох, какая же ты мерзопакостная дрянь! Он-то тут при чем? Его-то
Дон перестал ухмыляться, изучающе поглядел на пилота, виновато почесал в затылке.
– Ну, извини. Не подумал. А если б даже и подумал, то все равно… Словом, дружка твоего я в порядок приведу, за это не беспокойся. Только чуть попозже. И тебе, кстати, тоже надо будет какую-нибудь легенду придумать, а то получается, что ты действительно соучастник.
– Черта с два я тебе соучастник! Я вот сейчас подмогу вызову, и ты мне ничего не сделаешь!
– Ну, ты же понимаешь, дражайший, – ласково сказал Дон, поглаживая ремонтабель, – что вызвать подмогу ты сможешь только тогда, когда я тебе позволю.
Еще через пару часов на другом конце Вселенной, в каком-то особенно черном, особенно беззвездном месте их вегикл припарковался к небольшому катерку, которого Дон вызвал к себе специальным прерывистым свистом.
Дон снова напялил на себя пустотный костюм, сделал ручкой и вскоре исчез в никуда вместе со своим катером.
Сообщив, как и положено, в Космопол о нападении вооруженного беглого преступника, пилот спросил:
– Как думаешь, поймают его?
– Конечно поймают, – ответил бортовой без промедления. – Его просто не могут не поймать, он оборудован персональным детективом, разве не знаешь? Просто даже и непонятно, зачем ему в его положении понадобилось затевать такую опасную и совершенно безнадежную авантюру. Ты не в курсе, где у моторол хорошо лечат от мозгового малоприятия?
Глава 3. Убийство Техников
Для человека эпохи Второго Ареального Исхода нет ничего страшнее безумного моторолы. И не то чтобы психически неполноценные моторолы принесли человечеству какой-то особенно страшный вред – нет, до этого не дошло, просто немногочисленные серьезные исследования и, главное, многочисленные несерьезные антиутопии, переполнившие в свое время стекольный рынок, настолько взбудоражили население, что дело могло закончиться серьезнейшим и глобальнейшим хомо-интеллекторным конфликтом, в котором вряд ли выиграли бы люди; и только крайние усилия Компромистской партии плюс беспрецедентное ужесточение контроля за моторолами позволили тогда разрешить скандал миром.
Компромисты упирали на то, что усиливать контроль бессмысленно, потому что вероятность психических неполадок в супермозге моторолы намного меньше, чем падение метеорита на голову человека; к тому же за всю историю цивилизации не было зафиксировано ни одного случая сколько-нибудь серьезного умопомешательства моторол.
Они, как всегда, немножко передергивали. Они – будем надеяться, не специально – преуменьшали вероятность и попросту лгали относительно отсутствия прецедентов. Несколько случаев со свихнувшимися моторолами – впоследствии тщательно скрываемых – все же имели место. Первым моторолой-безумцем считается Советник с планеты Париж-100. Во всяком случае, мне более ранние случаи неизвестны.