Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии
Шрифт:
– Повесить его на воротах, и дело с концом! – предложил возмущенный Фроар. – Разбойничья морда!
Сигрен оскорбленно сопел, но молчал. Отпираться от очевидного он не мог, благородное негодование тут не помогало.
– Корабль тебе оставил Бергвид Черная Шкура? – спросил Хельги.
– Наш конунг не очень-то спрашивает, хочу я или не хочу держать у себя вещи, до которых мне нет никакого дела! – ответил Сигрен наконец. – У меня пустой сарай, он и поставил туда… А я ничего не знаю! Если это твой корабль, так бери его! А меня это не касается!
– Вот это разумные речи! – похвалил
– Что ты несешь, Один битвы? – с досадой бросил Сигрен. – Какие вещи? Нет у меня никаких вещей!
– Не может этого быть! – Скельвира нелегко было сбить. – Если уж такой большой корабль тебе оставили, не спрося твоего согласия, то и много вещичек поменьше могли рассовать по щелям… Что, сам отдашь ключи от сундуков или нам тебя потрясти?
– Не думал я, что ко мне придут грабители!
– Это ты уже говорил. И не волнуйся: твоих вещей нам не надо, а если они наши, то тебе до них и дела никакого нет, верно? Где ключи?
– Не знаю я никаких ключей!
В последнем Сигрен сказал чистую правду: ключи были у его жены. Бледная от испуга хозяйка безропотно отдала ключи от сундуков и кладовок, и даже сама показывала, какой из них который замок отпирает. Среди всякого добра нашлось с десяток новых серебряных кубков и блюд разнообразной работы. Нашлось и кое-что из хороших тканей, женское головное покрывало, затканное золотом. Хельги не смог бы поручиться, но нечто подобное он видел в том ворохе, который приготовила кюна Аста для отправки новым родичам.
– Вот! – Рингольд подошел к Хельги, держа в руках два серебряных кубка, один поменьше, с позолотой и чернью, а другой побольше, сплошь покрытый тонкой узорной резьбой, с пояском из бледно-голубых бериллов и с руной «науд» на дне. – Это из наших подарков! – Он перевернул кубки и показал на задней стороне подставки две руны: «лаг» и «э». – Лейгед из Эльвенэса! Тут не ошибешься!
Сомневаться было нельзя: оба кубка вышли из рук Лейгеда, лучшего в Эльвенэсе сереброкузнеца. Хеймир конунг часто заказывал ему разные вещи, в том числе и для подарков закупил кое-что из его работ.
– Вот таких было два! – Рингольд качнул тем кубком, что поменьше. – Видишь, это для жениха с невестой! – Он показал на сплошной поясок из руны «гиав», руны любви, обвивающий основание ножки. – Только второго тут нет.
– У нас не было второго! – поспешно вставила хозяйка, немолодая женщина с бледным, увядшим лицом. – Клянусь богиней Фригг, не было! Только эти два, и еще покрывало для меня! Мы все отдали, забирайте его, если оно ваше! Мы ни в чем не виноваты, мой муж не участвовал в той битве! Бергвид конунг привел к нам корабль, потому что у нас пустой сарай! Он сам оставил нам эти вещи! Забирайте их, они нам не нужны! Они не наши, он их оставил на хранение, обещал потом забрать! Богиня Фригг, что мы ему скажем?
– Мы сами ему все скажем! – утешил ее Рингольд и передал оба кубка хирдманам. – Конечно, мы их заберем! Это ведь для невесты ярла, а Хельги ярл обручен вовсе не с тобой, красавица!
– Послушай! – Хельги обернулся к хозяйке. –
– Я ничего не знаю, – испуганно ответила женщина. – Мой муж не участвовал в той битве…
– Но ведь люди Бергвида что-то рассказывали!
– Они рассказывали…
– Что? Рагневальд погиб?
– Я не знаю… Но…
– Что – но?
– Бергвид конунг не берет в плен. Только иногда женщин… А мужчин он отдает в жертву Эгиру и его дочерям…
– А не говорил ли Бергвид что-нибудь о кольце, когда здесь был? – расспрашивал Скельвир. – Вспомни, красавица! Если бы, скажем, у Рагневальда ярла было хорошее красивое кольцо с красным камнем, куда оно могло деться?
– У нас нет никакого кольца! – Хозяйка снова испугалась. – Клянусь богиней Фригг! Бергвид конунг оставил нам эти два кубка и то головное покрывало, я же сказала! Больше ничего у нас нет, клянусь богиней Фригг! Никакого кольца мы не видели и не слышали! Разве будет Бергвид конунг показывать нам всю свою добычу? Кто мы такие?
– Видно, только Бергвид знает! – решил Хельги. – А ты знаешь, где может быть тело Рагневальда и других?
Лицо хозяйки страдальчески искривилось.
– Что ты от меня хочешь, ярл? – тихо запричитала она, прижав у глазу край головного покрывала. – Что ты хочешь от бедной женщины! Я ничего не знаю!
– Но где-то ведь должны быть тела людей, бывших на том корабле, что стоит у вас в сарае!
– Где же им быть, ярл? На дне морском, больше негде! Что ты хочешь от бедной женщины? Разве я Один, что видит весь мир насквозь?
Хельги отвернулся. Не может быть, чтобы тело такого богатого и знатного человека, как Рагневальд Наковальня, утопили, не обыскав. Значит, перстень альвов теперь у Бергвида. Если он не подарил его кому-то из своих людей, не продал, не потерял… Что бы ни было, судьбу кольца теперь знает только Бергвид. Только у него и надо спрашивать.
Но сначала его нужно найти.
На рассвете над долинами Медного озера висел такой густой туман, что деревья казались сплошь окутанными белой паутиной, а над Золотым ручьем клубились такие плотные облака, что не было видно воды. Альдона с самыми младшим из братьев, Арне, ловила рыбу, Лейкнир сидел на камне рядом с ней. Вдоль берега стояли с удочками в руках еще с полтора десятка детей и подростков из усадьбы; шестилетняя Силле устроилась на корточках и разглядывала добычу, плававшую в деревянном ведерке.
Туман за ручьем заколебался, между двумя пушистыми сосенками мелькнул золотой отблеск. Альдона пригляделась: ветки закачались, и на берег выехала матушка Блоса на своем златорогом олене.
– Благословен твой путь! – весело крикнула ей Альдона. – Ребята, здесь Блоса!
– Благословен твой путь! – пыхтя, откликнулась троллиха.
– Олень, олень! – Силле радостно прыгала и хлопала в ладоши.
Блоса тем временем слезла на землю, встала на четвереньки над ручьем и жадно припала к воде. Выглядела она уставшей: дышала так, что все ее пышное туловище ходило ходуном. Платок, которым была плотно обвязана ее маленькая круглая голова, сбился на затылок, а крупные, заостренные сверху уши тревожно вздрагивали.