Перстень без камня
Шрифт:
Щебенка брызнула из-под копыт серого, когда Орвель пустил его с места в галоп.
— Ой, какие мордочки! — воскликнула Тиль. — Они ручные, да? Я хочу их погладить!
— Что ты, Тиль! — попытался удержать ее супруг. — Они же грязные, они едят сырую рыбу. А если они кусаются?
Не услышав ни слова из его тирады, сударыня Брайзен-Фаулен уже опустилась на колени прямо на необструганные доски причала и потянулась к ближайшей тюляке. Морской зверь воспринял ласку флегматично. Круглые любопытные
— Ему нравится! — уверенно заявила молодая женщина. — Ух ты, мой хорошенький! Почему ты стоишь, Валь? Помоги мне забраться в лодку!
— Но…
Вальерд Брайзен-Фаулен был очень обыкновенным молодым человеком, здраво взирающим на мир. Он знал, что пирожные не растут на деревьях, штаны рвутся об гвозди, если взять чужое — можно поплатиться своим, и вообще жизнь не развлечение. Именно поэтому его восхищала уверенность Тильдинны в том, что мир вращается вокруг нее. Хотя он смутно чувствовал, что здесь что-то не так. Особенно когда желания драгоценной супруги приходили в противоречие с ее же безопасностью.
— Что значит «но»? — возмутилась Тиль. — Мы едем кататься!
— Но это может быть опасно…
— Ты же сам предложил!
Возразить было нечего. Тяжело вздыхая, Вальерд перелез через борт и оказался в лодке. Лодка закачалась. Валь предложил руку жене.
— Ах! — сказала Тильдинна.
— Может быть, не поедем? — с надеждой вопросил Валь.
— Ах, как замечательно! — уточнила Тильдинна, подбирая подол платья и устраиваясь поудобнее. — Поедем же скорее!
К несчастью для Вальерда, он умел править ездовыми тюленями. Однажды он гостил у родственников на побережье и освоил эту нехитрую науку. Ему даже в голову не пришло, что его молодая супруга может об этом не знать. Он предпринял последнюю попытку совсем не в том направлении:
— Тиль, мы же не знаем, чья это лодка! А если владелец будет против?
— Заплатишь ему, когда мы вернемся! — отрезала жена. — Ну?
Сударь Брайзен-Фаулен расслышал в ее голосе опасные нотки и перестал сопротивляться. В самом деле, как-нибудь все решится. Главное — чтобы Тиль была довольна. Сопя, Вальерд отвязал лодку, затем взял в левую руку поводья, а в правую — длинную палку с лоскутом кожи на конце.
— Пошли! Вперед! — Он хлопнул переднюю тюляку по шее.
Морские собаки заработали хвостами. Лодка двинулась к выходу из бухточки. Тильдинна захлопала в ладоши:
— Ах, Валь, ты просто умница! Как здорово!
Вальерд приосанился.
Тюляки бодро тащили лодку к выходу из бухточки. Скала слева напомнила Вальерду укоризненный профиль. Но через несколько минут каменная глыба предстала в другом ракурсе, сходство исчезло, а еще чуть погодя лодка выбралась на простор. В борт плеснула волна. Лодка вышла из тени острова, и вода за бортом из сероватой стала зеленой. Солнечные лучи пронизывали ее насквозь, играли бликами на поверхности воды, слепили глаза. Хотя было еще довольно
Морские собаки знали один-единственный маршрут — на Монастырский остров. Собственно, больше отсюда и плыть-то было некуда, разве что вокруг Золотого острова, огибая его обрывистый западный берег. Появляться посторонним на Острове магов, он же Тюремный остров, было строжайше запрещено, и островитянам не приходило в голову нарушить запрет. Ну кто по доброй воле сунется в тюрьму? Что называется, себе дороже. Поэтому ездовые тюлени папаши Зайна, покинув бухточку, привычно свернули налево — к Монастырскому.
— Мы плывем на Остров магов? — беззаботно поинтересовалась Тильдинна.
— Эээ…
Вальерд замешкался с ответом. И совершенно напрасно.
— Да, на Остров магов! — решила Тиль. — Мы ведь собирались там побывать! Это он?
Она деликатно ткнула пальчиком в Монастырский, бурая громада которого маячила прямо по курсу.
— Нет, дорогая, — со вздохом отозвался Вальерд, заранее смирившись с последствиями своей честности. — Это Монастырский. Остров магов во-он там.
Он показал палкой направо.
— Поворачивай! — распорядилась Тильдинна.
Сударь Брайзен-Фаулен молча натянул поводья.
Морские собаки замедлили ход. Гулко плеснула под днищем лодки волна. Вальерд подтянул правый ремень и отпустил левый. Хлопнул кожаным лоскутом по темечку каждого тюленя по очереди и даже крикнул зачем-то:
— Эй, вы! Туда!
Тюляки покрутили курносыми носами. Удивились. Переглянулись.
И повернули к Тюремному острову.
Двое мужчин, с большим неудобством устроившиеся в сарае, ждали третьего.
— Слушайте, я что-то не пойму, зачем вообще нужны были эти сложности, — пробурчал один. Можно было договориться и сразу взять лодку, делов-то.
Судя по одышке в голосе, это был грузный, массивный человек.
— Вы позабыли наши обстоятельства.
Ответивший сильно растягивал гласные, что свойственно жителям северного Поморья. Он говорил чуть свысока, ничуть не смущаясь недовольством первого.
— Уговор полугодичной давности — чепуха, не за что зацепиться. А в этот раз нас никто не видел вместе. Ни улик, ни доказательств. Со стороны все будет выглядеть как цепочка случайностей.
— Все равно не понимаю, — проворчал здоровяк. — А потом что?
— А потом уже будет все равно, — сказал помор, и жесткость его тона составила странный контраст с певучими долгими гласными.
— Скажите, Сто…
— Никаких имен! — рявкнул второй.
— Молчу, молчу, — примирительно буркнул здоровяк.
Он громко сопел, пытаясь усесться на полу поудобнее. Из мебели в сарае имелась поломанная табуретка, из прочих удобств — ржавое ведро без донышка.
Дверь распахнулась, и двое заморгали от яркого света. Здоровяк выругался.