Перстень Мага
Шрифт:
— И сразу сюда, к Нергалу в пасть? Я хотел сказать — к Шафрасту? Ну, ты или дурак, или большой хитрец!
— А ты сам-то что тут жмешься у конюшни? Похоже, и у тебя есть дело к почтенному Повелителю Хитрецов — так ведь его здесь называют?
— Да какой он Повелитель Хитрецов! Бестия и плут — это точно, но без черного перстня я за него не дам и сухой мандариновой корки.
— Ты что-то против него имеешь, киммериец? Или он против тебя?
— Ого, а ты прыткий малец! Сразу понял, что к чему. Кр-ром, мне это даже нравится! Как тебя зовут-то, приятель?
— Гайяр… А ты — Конан, так?
— Молодец, запомнил. А теперь лезь за
Две тени беззвучно перемахнули через забор и, не потревожив чуткий слух стража, исчезли за поворотом.
Постоялый двор, куда Конан привел Гайяра, находился на другом конце города, но узкие вонючие улочки здесь мало чем отличались от Пустыньки — разве тем, что ютились в этом районе бедные ремесленники, старьевщики и водоносы. Стражники, время от времени обходившие богатые кварталы, в такие места обычно не заглядывали. Вот и сейчас свет их факелов мелькнул вдалеке, и вновь сгустилась ночная темень. Полуоткрытые ворота тихо скрипнули. Двое вошли во двор: в глубине виднелись невысокие постройки и тускло светилось несколько окон.
— Вот здесь и поговорим. В таверне у Фаруса спокойно, нам никто не помешает…— И киммериец подтолкнул Гайяра к двери.
Еще там, в закутке за конюшней, запыхавшись от борьбы, Гайяр сообразил, как ему повезло. Но ведь так и должно было быть! Боги с рождения любили его и всегда посылали в нужный момент удачу. Вот и сейчас… Сразу видно, что до Шафраста просто так не добраться, а этот варвар может ему помочь. Но и он, Гайяр, для чего-то нужен киммерийцу, возможно, для того же самого… Губы мальчика приоткрылись в лукавой усмешке, и он толкнул тяжелую дверь.
От запаха горячей похлебки, местного вина и крепкого пота у Гайяра на миг перехватило дух.
Он остановился, оглядываясь, но кулак киммерийца легонько подтолкнул его вперед.
— Ступай вон туда, к потухшему очагу. Эй, Фарус, где ты шляешься?! Люди хотят вина, а он уже спит!
— Кто это спит, это Фарус-то спит? — с притворным возмущением воскликнул щуплый красноносый человечек, появившись перед ними как из-под земли,— я вообще никогда не сплю! Иначе бы разорился. Так чего желает могучий Конан и его юный друг? Грудки цыплят, вымоченные в уксусе и запеченные в хрустящем тесте? Или бараний бок с чесноком? Или…
— Неси всего, и побольше! Но не сюда, а в ту комнату с выходом во двор, ну, да ты знаешь… Ведь там никого нет?
— Нет, нет, как приказано, стоит пустая и ждет тебя, киммериец, словно верная жена!
— Ну, то-то же, мошенник! Не для того я плачу тебе по золотому за ночь, чтобы ты пускал туда всяких заезжих купчишек!
— Ох, всего-то один раз такое случилось, а ты все поминаешь! Можно бы и забыть! А вина какого желаете?
— Неси красного пуантенского, да не вздумай подсунуть здешнюю кислятину! А насчет моей комнаты — еще радуйся, что легко отделался! Два зуба за обман — невелика плата! — И Конан легонько ткнул хозяина кулаком в грудь. Тот согнулся, закашлялся, из глаз потекли слезы, но умильная улыбка еще шире расцвела на его лице:
— Сейчас… кхе-кхе… Сейчас все принесу! Эй, Гина, бездельница, беги скорей в погреб за вином! Из маленькой черной бочки!
Прокашлявшись, хозяин скрылся за дверью,
— Собаки любят хозяйскую ласку! Видишь, как забегал! Знает, каналья, что хорошо поживится, когда Конан навестит его дыру… Ну, пошли, сейчас он все принесет.
Киммериец уверенно направился к лестнице, но не стал подниматься по ступенькам, а нырнул в темноту под ними. Гайяр обогнул заляпанные жиром и винными подтеками столы, где полусонные гуляки допивали свое вино, и, пригнувшись, вошел вслед за варваром в темную комнату.
Сзади зашуршало платье, и молоденькая служанка внесла светильник. Ее глаза целомудренно смотрели в пол, но вспыхнувшие щеки и готовые рассмеяться губы говорили, что она давно забыла о скромности — если вообще знала, что это такое.
— А где же вино?! Я слышал, хозяин посылал тебя за ним! Я и сам мог взять со стола светильник! Ох уж эти девчонки! Одна другой красивей, и одна другой глупее! Ну, ладно, ладно, не хмурься, а быстро беги за вином, да бочки не перепутай! Ну, что встала? Нет, сегодня я к тебе не приду, есть дела поважнее… А завтра — жди!
Девушка, одарив киммерийца восхищенным взглядом, улыбнулась и выбежала за дверь.
Гайяр сел на лавку у небольшого стола и огляделся. Комнатушка оказалась маленькая, с низким потолком, явно не рассчитанная на постояльцев, а служившая скорее убежищем для тех, кто вынужден прятаться или тайно с кем-то встречаться. Отдельный выход во двор был главным преимуществом этой клетушки, а дверь под лестницей, сливавшаяся с темной обивкой стен, скрывала ее от любопытных глаз.
— Ну, как тебе моя нора? Конечно, лучше ночевать наверху, но я в последнее время предпочитаю такие вот берлоги… Мерзавец Шафраст! Я тебе это еще припомню! — Конан уселся напротив Гайяра и стукнул кулаком по столу.— Чтобы я, Конан, да прятался, как лисица от псов? Тьфу, дерьмо Нергалье! Что же это Фарус застрял? Ну, пройдоха, дождется, что я сам пойду на кухню! Тогда он двумя зубами не отделается!
— Слышу, слышу, Конан, не горячись! — Дверь скрипнула, пропуская улыбающегося хозяина.— Несу, все несу, только не ходи на кухню! В прошлый раз ты погнул две жаровни и большой котел дал трещину! А уж о мисках, плошках и говорить не приходится! Посмотри лучше сюда — вот цыплячьи грудки, нежные, как у юной девушки, а вот и кешаб с базиликом! Эй, малый, где ты там? — Фарус обернулся к двери.
Мальчишка в обляпанной жиром рубахе внес огромное блюдо с дымящейся бараниной, поставил на стол и опрометью выбежал вон, не дожидаясь хозяйского подзатыльника. Вскоре он вернулся с пышными лепешками на плоской расписной тарелке.
— Старайся, старайся, когда-нибудь эта таверна будет твоей! Спасибо отцу скажешь, что научил уму-разуму! Меня самого тоже с малых лет к кухне приучали! — без умолку болтал хозяин, ловко расставляя на столе кубки и блюда. Неслышно вошла служанка, поставила на стол огромный кувшин с вином и, сверкнув глазами в сторону киммерийца, исчезла.
— Что ты там ворчишь о погнутых жаровнях и дрянных глиняных плошках? Тебе они, небось, обошлись в пару золотых, а я отвалил целый кошель! Да за эти деньги можно было купить серебряную посуду на весь квартал, а ты все ноешь! Небось только и мечтаешь, чтобы Конан еще разок похозяйничал у тебя на кухне, а? Ну, ладно, иди, да на всякий случай принеси еще кувшин, разговор у нас будет долгий. И посматривай там, как договаривались!