Перстень Мериада
Шрифт:
— Простите, с кем имею честь?
— Ой, извините, я не представилась. Мериам Абрагиль-Сьерра, баронесса Абрагиль-Сьерра. — Она широко улыбнулась. — А вы…
— Можете называть меня герцогиней Фаэр. — Щеголять настоящим титулом ей не хотелось.
— Так Вы принимаете моё предложение?
— Частично. — В голове промелькнула мысль, что в замке можно неплохо пообедать. К сожалению, её желудок успел отвыкнуть от вкусной и полезной домашней еды. — Думаю, я отобедаю у Вас.
— Вы окажете честь нашему дому. Не желаете ли сесть в экипаж?
— Благодарю,
Замок Абрагиль давно стал одним из анахронизмов на карте Грандвы, так же как и памятник прадеду нынешнего барона Абрагиль-Сьерра, прославившемуся на военном поприще. Замок несколько раз перестраивался, но по причине дороговизны работы никогда не доводили до конца, в результате чего Абрагиль превратился в бессмысленное нагромождение объёмов. Зато он был замком — это тешило самолюбие хозяев и прибавляло им весу в глазах простых обывателей.
Барон Абрагиль-Сьерра был уже дома и отдыхал в кабинете, с усталым видом попивая вино. Откупоренная бутылка стояла на полу, а сам барон вольготно устроился на диване.
— Альберт, у нас гости! — Мериам укоризненно взглянула на ноги супруга, покоившиеся на дорогой обивке. — Изволь, наконец, встать! — не выдержав, крикнула она и, обернувшись, с улыбкой извинилась перед гостьей.
— Кого ты там опять притащила? — буркнул барон, нехотя спустив ноги на пол. — Эту болтливую Лавазье, которая помогает тебе с платьями? Твоё последнее влетело мне в копеечку, а ты так безрассудно таскаешься в нём по грязи.
Баронесса покраснела и метнулась к мужу. Нагнувшись, она прошипела ему на ухо:
— Замолчи, идиот! Это та самая девушка, которую ты оскорбил в посёлке. Между прочим, она герцогиня! Иди, распорядись на счёт обеда.
Барон переменился в лице и, поспешно вскочив, отвесил Стелле несколько придворных поклонов. Она тут же подверглась строгому осмотру на предмет соответствия присвоенному титулу и, кажется, не прошла его. Тем не менее, вслух свои сомнения Абрагиль-Сьерра не высказал. Пресекая все попытки супруги завязать с гостьей разговор о Броуди (её мечтой было побывать в столице), он выставил её из комнаты.
Взглянув на часы, барон предложил принцессе пройтись по зимнему саду. Стелле подобные уединённые прогулки были не по душе, поэтому она вежливо отказалась.
— Ваша светлость, наверное, до сих пор сердится на меня? — Альберт не сводил с неё пристального взгляда.
— Во всяком случае, Вы так до сих пор не извинились.
Он тут же потупил глаза и смиренно попросил прощения.
Разговор не клеился; положение спасло появление длинного тощего слуги, провозгласившего о готовности обеда к употреблению.
Как таковой, столовой в замке не было, и разборный стол кочевал из одной комнаты в другую. Обычно к обеду накрывали в одной из гостиных, но сегодня, очевидно, желая произвести впечатление, накрыли в нижней зале. Там было холодно; по полу гулял сквозняк. Обедали за поперечной перекладиной гигантского стола, занимавшего весь центр залы. Его несоразмерная с человеческим ростом длина наводила тоску и уныние.
Стелла
После обеда принцесса стала невольной свидетельницей сцены, ещё больше утвердившей её в намерении не задерживаться в Абрагиле. Прогуливаясь по пустынным коридорам замка, она увидела маленького румяного мальчика в длинной домотканой рубашке. Он смело шлёпал босыми ногами по каменным плитам, направляясь к господским покоям.
— Мэрри, Мэрри, стой! Куда ты опять собрался, негодный мальчишка? — Одна из дверей отворилась и в коридор выскользнула служанка с тряпкой в руке.
— К папе, — гордо ответил мальчик.
— Нельзя, нельзя! — Мать схватила его за руку и прижала к себе. — Сеньор барон отдыхает. Сколько раз я тебе говорила: не беспокой его понапрасну. Ступай, поиграй с кем-нибудь.
Отводя ребёнка в комнаты прислуги, служанка невольно повернулась лицом к принцессе. Испуганно присев в реверансе, она отпустила подол платья. Даже не искушенный в мирских делах человек понял бы, что она последних месяцах беременности.
На ночь принцесса заперлась на ключ и на всякий случай уложила Шарара спать у двери. Сразу же после завтрака Стелла безо всяких объяснений покинула Абрагиль.
Глава IX
Симонароки Стелла увидела при ярком свете солнца.
Деревья бесконечным зелёным, колышущимся от порывов ветра морем взбирались по серо-бурым склонам. Между степенными платанами вниз и говорливыми лиственницами и елями наверху бежали ручьи, мелкие, холодные, быстрые. За многие века вода отполировала встречавшиеся ей на пути камни, сточила острые углы, покрыла мягким ворсом мха.
В верховьях Симонароки каменистые выветренные луга перемежались с редким полесьем. Искрившиеся кристаллами снега шапки гор, казалось, упирались в небо.
Ей никогда еще не доводилось видеть таких высоких гор; ни Ринг Маунтс, ни Черпены не шли в никакое сравнение с этим царством неба, ветра и камня. Они были целым миром, необъятным прекрасным, но опасным миром.
Дорога, поначалу пологая, петляя, становилась всё круче, Стелла с трудом поднималась к перевалу Малу, ведя за собой лошадей. В очередной раз остановившись, чтобы передохнуть, она взглянула на небо, а потом вниз, где распростерлась пёстрая картина из камней, зелени и тонких ниточек горных потоков, терявшихся где-то у подножья. Ещё немного усилий — и она увидит другие ручьи, сливающиеся в Дизавру. Увидит, если не замёрзнет, не задохнется от разреженного воздуха или просто не скатится вниз с очередного крутого поворота. Слава богам, что она очутилась тут не триста лет назад, а сейчас к услугам путешественников и места для отдыха, и более-менее сносная дорога.