Перстень с трезубцем
Шрифт:
– Никогда не встречала людей с таким снаряжением, своеобразный вид оружия.
– Еще бы, на вид они выглядят просто, а на самом деле увесистые.
Вслушиваясь в голос женщины, Андор определил, что она не чистокровная мадьярка и, желая сменить тему разговора, он спросил Илону:
– У тебя странный акцент, кто твои родители?
– Мои предки по материнской линии состояли на службе шведского короля, а бабушка была фрейлиной королевы, в детстве я жила и воспитывалась у нее, оттуда поведение и произношение.
– Хорошо Илона, я отпущу тебя и дам коня. Ты в состоянии добраться одна до своего имения?
– После того, что со мной
– Я могу лишь только указать дорогу, дать пищу и свой плащ.
– Благодарю. Я обязана тебе жизнью и свободой, а большего мне не нужно. Я сама найду дорогу.
– Куда ты сейчас направишься?
– На север. – Графиня немного помолчала и спросила, – как зовут тебя, кого мне вспоминать в молитвах?
– Вашар Андор.
– Это твое настоящее имя? – Ребека улыбнулась, но тут же приложила руку к опухшим губам. Зудело ушибленное место.
– Турки называют меня маридом, а кое-кто – Черным гайдуком, но для всех, кто меня знает, так или иначе, я – Вашар.
– Ну, Вашар, так Вашар! Победителей и освободителей не судят. Я не знаю, как бы сложилась в дальнейшем моя судьба: выкупили бы меня или продали в неволю, но тебя послал сам господь Бог. Андор, мне неловко, я невольно подслушала твой разговор с агой. – Вашар насторожился и пристально взглянул графине в глаза. – Подожди, не кори меня за это, возможно я помогу тебе и хоть чем-то отблагодарю за свое спасение.
Андор удивленно спросил:
– Значит, ты подслушала весь разговор? После этого, мне бы не хотелось тебя отпускать, – но увидев умоляющий взгляд графини, снисходительно добавил, – ладно, зла ты мне не причинила, можешь быть свободна.
Услышав, что Вашар собирается проникнуть в Черный коршун, Ребека решила отомстить бею за смерть своего отца руками неуловимого Черного гайдука. И еще, она горела желанием взглянуть на сокровища, спрятанные ее отцом и убедиться, что они до сих пор лежат в надежном месте. Ребека не напрасно заволновалась, когда услышала в разговоре о таинственном грузе. В голову ей пришла мысль: «А вдруг турки обнаружили спрятанные отцом богатства и пытаются переправить их в Турцию».
– Чем ты мне поможешь? – спросил Вашар.
– Я слышала, что ты интересуешься Черным коршуном, – оживилась Ребека.
– Да, мне было бы интересно узнать, сколько воинов у Хаджи-бея в крепости, что за груз он собирается отправить и куда?
– Тогда я дам тебе карту подземных ходов замка и даже укажу тайную дверь, ведущую прямо в покои Хаджи-бея.
– Странно, откуда у тебя такие сведения?
– Пусть это будет моей тайной, – улыбнулась графиня, – но ты должен пообещать, что выполнишь мое условие.
– Какое?
– Ты оставишь для меня Хаджи-бея и не убьешь его.
– Зачем он тебе? Мне – понятное дело… меня интересует груз.
– Дочь графа Жомбора – Ребека, просила отомстить бею за смерть своего отца.
– Жомбора?! Этого пожирателя сердец!
– Почему ты так говоришь?!
– А разве тебе не известно, что Жомбор вырезал сердца своим пленникам и съедал их в сыром виде.
– Нет, я этого не знала. Жомбор погиб как герой, люди признали его таковым, после битвы под Мохачем.
Вашар разгневался при упоминании о кровавом графе.
– Его дочь не далеко отошла от своего отца, я слышал, что и она принимала участие в гибели людей.
– Кто тебе сказал такое?
– Те, кому
– Вашар, забудь о них, отец мертв, дочь бесследно исчезла.
– Но не для меня, пока я жив, я обязан помнить об их зверствах.
Неудивительно, что упоминая о семействе Жомбор, Андор заговорил об изуверстве графа. Жестокость в средневековье была на вооружении у многих состоятельных особ. Отец Вашара, как-то рассказывал: в 1514 году Дьёрдь Дожа, офицер-кавалерист, возглавил крестьянское восстание. Вице-король Трансильвании Янош Запольяи, венгерские магнаты и местные воеводы подавили бунт. Парламент приговорил крестьян к имущественному и пожизненному порабощению. Дьёрдя Дожа казнили на железном кресле, поджарив заживо, и надели на его голову раскаленную корону. Его сподвижников заставили есть мясо своего предводителя, после чего самих же и убили.
По слухам, Жомбор любил метить плененных турецких солдат, отрезая им носы. Так что люди, встретившие безносого турка, смеясь, говорили: «О! Это же Жомборский крестник!»
Ребека, понимая теперь, что Вашар ненавидит семейство Жомбор, обрадовалась, что не назвала своего настоящего имени, возможно Черный гайдук знает что-то из прошлого ее отца, да и ее самой и потому графиня предпочла оставить все в тайне. «Как хорошо, что Вашар вовремя отправил Герей-агу, а то бы он раскрыл мое подлинное имя. Какой же тайной обладает разбойник и почему ему так ненавистен наш род?» – подумала Ребека, нащупав на своей груди талисман с изображением орла-беркута. Она поправила ворот темной кофты, закрывая шею и грудь от взора мадьяра. Графиня тяжело вздохнула. Наконец-то она может избавиться от корсета, всю дорогу она мечтала снять его с тела. Однажды в пути она попросила Зэйру – служанку Зульфии, чтобы она развязала шнурки на спине. Девушка с трудом проникла под кофту и рубашку графини, прежде чем расшнуровала корсет. Дышать стало свободнее, но, чтобы совсем избавиться от широкого пояса, ей пришлось бы обнажить наполовину свое тело. В той ситуации ей совсем не хотелось снимать одежду, и потому графиня терпела.
Черный гайдук приказал своим людям расковать пленницу и снять с ее шеи железный обруч. Теперь она была свободна.
Ребека в знак благодарности склонила голову перед Вашаром и протянула обе руки. Подхватив за талию женщину, он с легкостью опустил ее на траву. Она жестом намекнула гайдуку, что ей нужно ненадолго удалиться в заросли. Вашар, улыбнувшись, не стал возражать, и графиня скрылась за кустами. Быстро скинув с себя кофту и шелковую рубашку, Ребека спереди развязала корсет и, сняв его с тела, бросила в траву. Вздохнув полной грудью, почувствовала легкое головокружение. Провела руками по обнаженной груди, животу и брезгливо поморщилась: тело было потным и грязным, для нее подобное состояние было настоящим наказанием. Поблизости она не увидела ни ручья, ни водоема и ей пришлось одеть на себя пропахшую потом одежду.
У кибитки Ребеку ожидал вороной конь, тот самый вороной жеребец, на котором ехал верхом Герей-ага. Она приметила его с самого начала своего плена, видимо коня забрали у какого-то знатного воина. Герей-ага неумело справлялся с красавцем-конем, побаиваясь его. Подходил спереди с опаской, а если пытался пройти мимо, то старался не подходить близко к его крупу. Графиня молча посмеивалась над боязливостью аги, она знала толк в лошадях и сразу определила породу: Ахалтекинский жеребец, участвующий в формировании арабской породы.