Перуновы дети
Шрифт:
Удовлетворённый психологическим настроем, Чумаков удобно устроился в кресле, откинув спинку. Вырвавшись наконец из городского плена светофоров, перекрёстков, отчаянных пешеходов, готовых, как камикадзе, в любой момент броситься наперерез транспорту, автобус покатил по трассе. Мерный гул дизеля, свежий ветерок, врывающийся в приоткрытый люк, ритмичное покачивание салона настраивали Чумакова на волну путешествия. Впервые он ехал в Европу свободным человеком, по личным делам. Дома ждала любимая женщина, а скоро должен появиться третий… Всё это было здорово и наполняло чувством радостной уверенности. Дорога всегда была для Вячеслава одной из важных составляющих его жизни.
Он вдруг отчётливо увидел связь прошлого с настоящим. И связь эту, как ни странно, подсказали волховские тексты «Велесовой книги», которая притекла к ним с Лидой таким же невероятным и таинственным образом.
Оказывается, то, чему он учил ребят и чему обучал его самого тренер Ка Эм, – всё это звенья одной цепи. Отголоски ратных традиций и универсальной космической философии древних русов.
Свернувшийся в кольцо дракон, в древнеегипетской символике – кусающая свой хвост змея, в славянской традиции – Сварожье Коло – эти символы предстали теперь перед Чумаковым как живой образ вечного единения земного и космических миров, где каждая частица связана с другими прочными невидимыми нитями. Эти нити времён, нити родства не спрятаны за семью замками, они свободно, как паутина, парят в воздухе, ажурным покровом охватывают всё сущее вокруг. Но заметить их может лишь тот, кто стремится к этому усилиями собственной мысли и памяти. И тогда нити времён становятся видимыми, к ним можно даже прикоснуться и слегка потянуть, чтобы услышать серебряное дрожание временных струн, которые поют о том, что границ, как таковых, между прошлым, настоящим и будущим не существует! Держа в руках нити времён сейчас, ты чувствуешь связь с прошлым, которое даёт энергию и силу для будущего. Происходит неизменное и вечное перетекание из Нави в Явь и обратно, как говорили древние.
Что-то внешнее, связанное с движением автобуса, стало отвлекать мысли. Чумаков напряг сигнальные чувства, – ага, вот они, первые симптомы: в салоне стал ощущаться запах фередо. Значит, не в порядке тормоза или сцепление, и тяга стала слабее, автобус идёт чуть тише, чем позволяет профиль дороги. Ещё раз прислушался к работе машины, водитель переключает передачи с некоторым усилием. Этого ещё не хватало, проблемы с транспортом в самом начале пути! Чумаков пытался успокоить себя, что за рулём профессионалы, что всё, может, не так серьёзно. Но вскоре последовал неожиданный рывок, скрежет и остановка. Ещё пара попыток – тот же плачевный результат.
Единственная передача, на которой машина могла ещё как-то двигаться, – это задняя, и водитель воспользовался ею, чтобы съехать с трассы на обочину. Худшие опасения оправдались, неприятное ощущение превратилось в конкретный факт. Казалось, все преграды уже позади: виза, транспорт, и вдруг…
Виза выдана на десять дней, из которых осталось всего шесть. Команда тоже катастрофически опаздывает на соревнования. «Сейчас начнётся бурное ввозмущение масс», – подумал Чумаков.
Все вышли из автобуса, руководители стали держать совет. Однако никакой нервозности среди пассажиров не возникло. Вначале все разбрелись по придорожной посадке, затем вновь собрались у автобуса. Из салона показался высокий заспанный мужчина с загорело-красным, слегка помятым лицом. Это был один из тренеров одесской команды, которого все именовали просто Лёней.
Лёня потянулся своим мощным телом и спросил:
– Это
– Почти, – ответили ему, – Житомир только проехали…
Услышав, что автобусу «капут», понимающе кивнул головой.
– Ну что ж, – спокойно констатировал он и повернулся к плотному лысоватому мужчине еврейской наружности, – Сеня, сколько там у нас ещё осталось?
– Два канистры, – пожал плечами Сеня.
– Так шо ж мы стоим? – притворно возмутился Лёня. – Давай, тащи сюда!
Две женщины – жёны руководителей – стали накрывать в холодке походный стол.
Вячеслав и его киевский попутчик Саша тоже достали свои продукты и присоединили к общему застолью. Сеня принёс канистры.
– В дорогу всегда едем со своим продуктом! – пояснил Лёня, подставляя пластиковые стаканчики.
– А что это? – поинтересовался Саша.
– Это вещь! – многозначительно подчеркнул Лёня. – Наш одесский коньяк. Только не подумайте, что из магазина, боже упаси! Прямо с завода, такого нигде не попробуете!
– Люблю хороший коньяк, – одобрил Саша и с удовольствием выпил.
Чумаков, извинившись, отказался. Сейчас нужны трезвые мозги. Он вообще не любил пить в дороге, это отвлекало от мыслей и возводило между ним и окружающим миром как бы стеклянную преграду, за которой терялась чуткость восприятия, исчезали запахи, краски, тонкие переливы ощущений.
Уважая его выбор, пластиковый стаканчик перешёл дальше.
К столу подошёл Калитняк, он единственный из всех выглядел крайне озабоченным.
– Послал водителей на попутке в Новоград-Волынский, пусть свяжутся с одесским автохозяйством по поводу замены автобуса. Надо же такому случиться, и без того опаздываем!..
Одесситы стали успокаивать:
– Та шё тут переживать, Станислав Андреевич, чем вам тут не Дания? Вон скошенное поле, стог сена, коровы пасутся, а там деревенька виднеется – типичный датский пейзаж…
– Садитесь! – пригласил Лёня. – Сейчас выпьем, съедим всё, что с собой взяли, и назад в Одессу поедем, всего делов-то!
После второй рюмки коньяка Калитняк действительно несколько успокоился. Пошли воспоминания о былых соревнованиях, поездках, интересных случаях. Лёня уже не очень твёрдой походкой направился в автобус, принёс кинокамеру и начал снимать «пикник на обочине».
Вернулись водители и сообщили неутешительную весть, что по случаю выходного начальник гаража уехал рыбачить на лиман, а без него другой автобус отправить не могут.
Водителей тут же усадили за стол, и неурядица с автобусом вскоре отошла на задний план. Через дорогу на скошенном поле подростки резво бегали за своим дынеобразным мячом.
«Нет, это не Дания и не Германия, – думал Чумаков. – Кто в Западной Европе, где каждый мирок существует отдельно, мог бы вот так, вместо того чтобы сокрушаться и злиться по поводу срывающейся загранпоездки и связанных с ней денег и планов, сложив еду и выпивку без учёта, где чьё конкретно, сесть за общий стол у дороги рядом с безнадёжно сломанным автобусом и весело смеяться, благодушно подшучивая друг над другом и ситуацией в целом?»
Вспомнилось, что в «иной» жизни самым трудным оказалось гасить в себе естественное движение души, а быть холодным и рациональным, не делать ничего просто так. Вячеслав понял главную сущность славянской души – способность проявлять чистосердечие, бескорыстие и щедрость просто из внутренней потребности делиться ею даже с чужими незнакомыми людьми. Теперь, узнав кое-что о древних славянских традициях, он увидел в своих современниках проявление генной памяти о том сообществе, каким жили предки многие тысячи лет тому назад.