Первач
Шрифт:
— Порядок! — сказал Бакс, защелкивая карабин с кодонаборным замком.
— Теперь он убежит только через твой труп! — услышал Тихон веселый женский голос.
«Интересно, что им сказали про меня: что я не совсем в себе? Для того и нужны меры предосторожности. Мол, будет у Злотникова хотя бы ложка в руках — изрежет ею любого на мелкие кусочки. Просто так, хотя бы по приколу…»
В жизни сержант Михайлова оказалась красивее, чем на фото. Но идеальная военная выправка делала Выдергу не женщиной, а скорее отличным исполнительным механизмом. И механизмом крайне эффектным внешне — прозвище «Златовласка» шло ей в полной мере. Волосы ее были от природы золотистого цвета, но
— Не зыркай, — бросила она, заметив, как изучает ее Тихон. В голосе прозвенели нотки угрозы.
— Не смотри, правда, — предупредил кто-то из рядовых, — А то яйца вырежет, когда спать будешь!
Раздался дружный хохот.
— Эй, лейтенант, отбери у Златовласки ножи!..
И снова дружный смех, в ответ на который на лице Выдерги отразилось удовлетворение, как будто и смех этот, и скабрезные шуточки мужчин были для нее словно бальзам на душу. Но одновременно Тихон ощутил упругое давление, которое Выдерга создавала вокруг себя, и понял, что ее невозмутимость — не более чем притворство, на самом деле требующее колоссальных усилий.
И все же он не рискнул смотреть на нее дольше, чем позволял статус пленника. Отвернувшись, принялся изучать остальных. В углу справа, у входа в помещение, сидели сержант Рогов и трое рядовых — Жихарев, Арамзян (кажется, это он бросил шутку в адрес Златовласки) и Гуддер. Эти были по определению отличными служаками: достаточно физически развиты и послушны. В то же время от них не исходило особой агрессии. А вот Рогов отличался именно ею. Она служила фоном его характера и выражалась даже в чертах лица. Сейчас он сидел, над чем-то размышляя, но вдруг повернулся к Тихону и, заметив его взгляд, зло сощурился.
Пока ждали машину, каждый развлекался, как мог. Трое рядовых, устроившись на корточках, играли в карты. Судя по звукам из миникомпа Рогова, тот, сидя на полу и вытянув ноги, увлеченно бился с ордами каких-то тварей. Майор Гузенко, посасывая во рту спичку, тоже сидел с планшетом в руках, весь погрузившись в чтение. Сидевший рядом с Тихоном лейтенант Бакс делал вид, что дремлет.
Из всей команды особенное внимание Тихона привлекала Выдерга. Теперь, увидев ее воочию, Тихон понимал Алекса. Сержант Михайлова могла, как магнит, притягивать взгляды. Она показалась Тихону человеком с самым противоречивым и сложным набором качеств. Она тоже нашла себе занятие по интересу — метала ножи в дверной косяк. И получалось это у нее виртуозно. Сначала в цель летел первый нож. Следом, с полсекундным интервалом — второй. Он вонзался примерно на пять-шесть сантиметров ниже первого. Третий нож должен был воткнуться между рукоятями крайних ножей — точно посредине и по возможности на одной линии. Получалось не всегда. Иногда он смещался выше или ниже, или сбивал первые два, и тогда Выдерга реагировала весьма своеобразно. Подходя к ножам, чтобы забрать их, она мягко вынимала первый и второй, а третий, если не подчинялся ее воле, выдергивала со злостью, и Тихон готов был поклясться — что-то говорила ему, словно бранила. И в следующий раз нож вонзался как надо.
Искусство метания оставляло мужчин равнодушными. Они не смотрели в ее сторону, хотя Тихон подозревал, что никто из них не способен
— Почему ее зовут Выдерга? — спросил он лейтенанта, уверенный, что тот не спит.
— Тише ты, дурила! — открыв глаза, шепнул Бакс.
Тихон и так спросил негромко, но, видимо, вполне достаточно, чтобы Выдерга услышала. Она как раз вынимала третий нож и обернулась. На мгновение их взгляды пересеклись. Внезапно блестящее лезвие молнией пронзило расстояние между ними, воткнувшись в штукатурку между головами Бакса и Тихона. Оба даже не успели моргнуть.
— Эй, эй! Сержант Михайлова! Что за шутки?! — лейтенант вскочил, позабыв о том, что прикован к Тихону тросом. Пока дергал Злотникова, требуя, чтобы тот поднялся, сержант Михайлова сама медленно направилась к ним. Поднимаясь, Тихон задел нож плечом, и тот упал. Хотел нагнуться и уже почти схватился за рукоять, но Выдерга остановила его криком:
— Не трожь!
Она приблизилась, грозно сжимая в кулаках оба других ножа. Бакс, хотя и был выше по званию, предпочел смолчать и стоял, вытянувшись в струнку, как новобранец. Подойдя к Тихону, Выдерга сама наклонилась за ножом, будто боялась, что чужак осквернит оружие своим прикосновением. Выпрямившись, она ревниво спрятала ножи за спину и презрительно сощурилась на Тихона.
Поняв, что спектакль закончился, остальные вернулись к прерванным делам.
— Не любит она, когда за спиной о ней шепчутся, — шепнул Бакс, когда Выдерга отошла. — Учти.
— Учту, — и Тихон потрогал рукой глубокую выщербину в штукатурке.
Вскоре приехал фургон, и целый час они тряслись в нем, пока добирались до аэродрома. Через приоткрытый полог заднего борта немного видна была дорога. Но Тихона не интересовал мелькавший пейзаж. Все его мысли сосредоточились лишь на одном — как помешать цели их путешествия?
«Итак, что я могу противопоставить этой команде выносливых, умелых сильных и жестоких людей? Как остановить их? Убить? Разумеется, нет. Странно, что такая мысль пришла мне в голову… И все же, какая сила может остановить этих людей?»
Только Полоса — нашел ответ Тихон. Нужно искать помощи у Полосы и у тех обитателей ее, что ощущают себя в ней, как дома. У скитников.
Тихон вдруг подумал, что он и сам — скитник. Первач — так говорил Алекс. Человек, для которого Полоса должна быть почти что как дом родной.
«А ведь и правда», — подумал Тихон.
С момента посадки в грузовик он ни на миг не ощутил какой-либо тревоги, оттого что путь его вновь лежит в это, как считают все, опасное место. Напротив, создавалось впечатление, что данная поездка — путь домой. Он вспомнил переполнявшую все мыслимые пределы энергию тумана, и на губах его появилась улыбка. Если бы не мысли о специфическом задании, от успешного исполнения которого зависели жизни Амины и Нусупа, он мог бы считать себя совершенно счастливым человеком. Впрочем, опять возникал вопрос — человеком ли в привычном понимании?..
— О чем думаешь? — услышал он голос Бакса.
— Ищу решение дилеммы.
— Дилемма не решается. Ее можно только исключить, если сгенерировать новую идею. Тогда она уведет от выбора между двумя к чему-то третьему.
С удивлением посмотрев на него, Тихон понял, что Бакс вовсе не стремится блеснуть интеллектом. Он такой и есть — умник по жизни, что весьма удивительно для бойца.
— Ты думаешь о Полосе. Взрывать или не взрывать? Верно? — Бакс усмехнулся, довольный, что его догадка подтвердилась. — Из пацифистов, значит? Считаешь, что, взорвав Полосу, мы разбудим этот ад? А я думаю, что все верно рассчитано. Эти твари должны получить свое.