Первая формула

Вирди Р.

Исходил от него золотистый свет, разогнавший сгустившийся в доме Антуана сумрак. Уняла все боли золотая дымка, смягчила кожу и омыла тело Антуана необычайной волной успокоения и радости.

Я мысленно подпитал огонь, раздув его в яркий, подобно солнцу, шар. Он все рос, пока не стало больно глазам, и сидящие в зале заслонили глаза руками.

Съежилось светящееся облачко, слегка потускнело и сосредоточилось вокруг фигуры гостя, но по-прежнему источало невиданную силу, то и дело выстреливая в стороны теплыми языками. Могучее тепло, готовое в любой миг вырваться наружу, затаилось в теле незнакомца.

Я

слегка ослабил волевое усилие, державшее плетение света, и позволил огненному шару потускнеть. Зрители, приоткрыв прищуренные глаза, с облегчением выдохнули.

Пал Антуан на колени и поднял взгляд на гостя своего. Тот уже нимало не походил на усталого странника.

Заострились черты лица его, глаза засияли, как два маленьких солнца, выбрасывая яростные оранжевые, подернутые желтизной всполохи. Прозрачные язычки огня сплелись над головой, подобно тонким прядям, и образовали корону. Словно растаяли дурно сидящие одежды, и появились из-под них заблиставшие лучами утренней зари доспехи – словно каким-то образом раздобыл незнакомец несколько кусочков солнечной кроны.

Теперь я сосредоточился на одинокой тени странного незнакомца, которую ранее оставил на стене таверны. Излил мысленное усилие на грани восприятия, создавая новые образы. Переместившись к стене, возложил руку на темную фигуру гостя Антуана, и его силуэт впитал длинную ленту огня, сорвавшегося с моего посоха. Я беззвучно произнес формулу плетения, перемещая мысленную картинку в реальность:

– Ал…

Пламя выметнулось из рукояти посоха, словно его более ничто не сдерживало.

– Ан…

Огненные всполохи ударили в стену.

Толпа ахнула, а Дэннил издал возмущенный крик. Держу пари – трактирщик видит, как его заведение превращается в пепел.

Разумеется, ничего подобного не случится. Я продолжил действо еще двумя формулами:

– Вент… Эрн…

Языки пламени окутали фигуру незнакомца, придавая моим словам правдоподобия. Глаза таинственного гостя превратились в лужицы огня, на голове появилась пылающая корона, а в груди словно вспыхнуло солнце. Я вернулся к повествованию.

Застыл на коленях Антуан, пытаясь найти нужные слова, и не нашел ни одного.

Протянул ему руку золотой незнакомец:

– Встань!

Подчинился Антуан.

– Кто ты?

– Я – Солюс! Я тот, кто стережет рассвет твой, тот, кто возжигает огонь в сердце твоем. Я тот, кто облегчает бремя твое, когда не чувствуешь ты в себе сил нести его. Я – утреннее солнце, я – свет. Путник, которого без страха впустил ты в свой дом, проявив доброту и внимание, – это тоже я. Ты мне нужен, Антуан.

– Я? – удивленно переспросил юноша, и Солюс кивнул.

– Каждое утро пользовался ты щедростью моей, нес жизнь хлебам своим, впитывал силу телом своим, а теперь должен послужить мне. Наползает тень на наши земли. Был я во многих местах, однако дом твой – самое важное из них. Сосредоточена здесь мощь моя. Здесь процветаешь ты, дитя мое, и так будет. Если выполнишь просьбы мои, придут за тобой сюда дети твои, – добавил Солюс. – Тревожишься ты, что руки твои не выдержат ни меча, ни щита. Выдержат, говорю тебе я. Опасаешься

ты, что в сердце твоем недостаточно пламени, чтобы развеять мрак. А я говорю – ты сможешь. Беспокоишься ты за Этайнию, боишься, что поглотит ее тьма. Не поглотит, говорю я. Ранее жил ты в благодарности к Солюсу своему, так будешь ли служить верно в этом испытании?

Пропал страх из сердца Антуана. Воспитанная веками преданность господину затопила его душу и умножила силы. Блеснули в глазах его огонь и металл.

– Буду!

Вновь кивнул Солюс. Не наградил он улыбкой Антуана, ибо наперед знал, что ответит тот, и видел перед собой путь, которым пойдет его сын, его воин.

Возложив руки на плечи юноши, заговорил Солюс твердо и громко, как подобает царю небесному:

– Да будет так! Антуан из Кармеама, нарекаю тебя десницей своей, мечом и щитом, что выступят против тьмы и отбросят прочь ее. Отодвинешь ты от нашего порога Дез Умбрас, где бы ни встретил их. Станешь ты Принцем солнечного света, моим избранником. Пока с небес сияет солнце, не найдется равных тебе в силе и стойкости, и будешь ты становиться с каждым часом все крепче под светом моим. Не одолеют тебя ни усталость, ни страх. Ни один враг не сумеет поразить тебя. В час, когда солнце заходит, силу твою сохранит лунный свет, хотя расти при луне и не сможет она. Луна ведь тоже питается сиянием моим. Станем мы следить за тобой день и ночь.

Наполнилось тело Антуана огнем. Охватило пламя кожу, пронзило мышцы и сухожилия, проникло до мозга костей. То самое пламя, что обжигает очищенное железо, превращая его в расплавленные сверкающие лужи, и создает новую и более прочную сущность. И переродился Антуан – теперь готов он был служить господину своему.

Больно было, однако терпел Антуан, зная, что подобная боль – не самая большая цена за честь получить доспехи, которые позволят ему спасти страну. Еще вчера был он высок и худощав, а теперь же мог похвастать мышцами, способными посрамить самого могучего кузнеца. И понял Антуан, что господин его не покривил душой. Эти мускулы не ослабнут, эти руки разрубят надвое любое препятствие – дай только меч. Плечи вынесут любое бремя и удержат самый тяжелый щит – он станет оплотом против сил тьмы.

Повелитель утреннего света снял с груди своей золотую пластину и протянул ее Антуану.

– Это кожа моя, она тебя защитит, а свет мой убережет твое сердце.

Он пристегнул пластину к груди юноши, подумал – и надел на него еще солнечной брони. Облачал он Антуана бережно, с любовью – как и подобает отцу, одевающему сына. Закончив, хлопнул в ладоши, и между ним и его воином разлился небесный свет.

Заструился золотой поток сквозь пальцы его. Солюс то сжимал их, то разжимал, не переставая напевать оду небесному свету, а сам сплетал золотые лучи в нечто чудесное. Наконец вырос из них сияющий меч. Простой клинок наполнен был силой, от которой мерцал воздух.

– Это Ланция де Рейл, Заклинатель луча. Мой тебе дар, который поможет отбросить подползающую тень, – объяснил Солюс, передав Антуану меч.

Задыхаясь от благоговения, юноша принял оружие, и сила сияющего клинка пронизала его с головы до ног.

Я отвел световой конус от фигуры Солюса и с помощью граней восприятия принялся создавать новые плетения. Прошептав несколько слов, собрал пламя в подобие узкого копья и выдернул его из стены. Теперь оно сияло над головами публики, словно луч чистейшего солнечного света.