Первая Галактическая (сборник)
Шрифт:
— Ты ввела код возврата? — спросил Семен.
Яна кивнула, взяв его за руку.
Они шагнули в открывшийся проход.
Семен почувствовал, как по ее телу прокатилась дрожь.
Ангар тонул в полумраке, который с трудом рассеивали гроздья прожекторов, подвешенные где–то вверху. Мерно вспыхивали голубые и красные огни, обозначая периметр стартовой площадки.
«Генезис» лежал на брюхе. Три километра покатой, абсолютно черной брони, от которой не отражался свет, даже близкие вспышки сигнальных огней тонули в этой черноте, как в омуте.
Семен
В полном молчании они вошли в шахту лифта. Легкий толчок, и кабина понеслась вверх. На вмонтированной в стену панели мелькали цифры уровней.
«15»… Кабина плавно остановилась.
— Рубка управления, — сообщил голос. — Прошу экипаж занять свои места. Полная стартовая готовность будет объявлена через шестьсот секунд.
Двери открылись.
Семен и Яна ступили в сердце «Генезиса».
Пространство полусферического зала было плотно забито пультами управления, экранами, компьютерными консолями и прочей электроникой. Семен насчитал пятнадцать основных постов и еще пять вспомогательных. Все кресла были пусты, зато приборные панели перед ними призывно сияли огнями, требуя присутствия людей.
— Но как?.. — вырвалось у Яны.
Внезапно одно из кресел за центральным пультом, перед которым раскинулся многометровый обзорный экран, чуть повернулось вокруг своей оси.
— Достаточно просто! — проговорил Андор. Его черепная коробка была вскрыта, и от нее в недра пульта змеились десятки кабелей. Одна кисть андроида тонула в разъеме, пальцы другой лежали на клавиатуре. — Добро пожаловать на борт!
— Ну и видок у тебя! — прыснула Яна.
Андор пожал плечами. Других телодвижений он делать попросту не мог.
Семен сел в соседнее кресло.
— Получилось? — спросил он.
— Твоя идея сработала. Процессор «Генезиса» введен в режим речевых команд. Мы поговорили с ним по душам, и теперь я являюсь ретранслятором. Конечно, временно, — добавил он.
Семен кивнул, наблюдая, как неумолимо бегут секунды на дисплее обратного отсчета.
— Яна, твое кресло — шестое от меня по правому крылу пульта! распорядился он. — Это навигационная консоль. У тебя ровно сорок секунд.
— Ясно!
Она села.
— Курс?
— Удаляемся от Стеллара на ионной тяге. Траектория произвольная. Ориентируй по какой–нибудь яркой звезде. Радиус зоны безопасности системы для включения гиперпривода — три астрономические единицы.
— Андор?
— Тестирование систем окончено. Мы в автоматическом режиме. С пультов нужны только вводные данные.
— Отлично.
Пальцы Яны легли на клавиатуру.
Пошли последние десять секунд отсчета.
Купол ангара дрогнул, разделившись на десяток клиновидных сегментов. Из–под брюха «Генезиса» показалось малиновое сияние.
—
— Два метра!.. Пять! — Голос Яны был ломким от волнения. — Пятнадцать!..
Над серой поверхностью Стеллара показался черный силуэт, облитый малиновым пламенем, словно из недр планеты поднимался, глухо ворча и содрогая равнину, могучий космический зверь.
— Сорок метров… Входим в сектор обстрела батареи Дзета пять…
— Двигатели синхронизированы. Активность систем противокосмической обороны отсутствует…
Палец Семена на мгновение застыл над клавишей.
— Ты отправил факс? — спросил он у Андора.
— Да, — лаконично ответил андроид.
— Тогда нам нечего тут больше делать.
Корма «Генезиса» вспыхнула, залив поверхность Стеллара нестерпимым голубым светом.
Еще секунда, и корабль слился с бездной, почти мгновенно превратившись в одну из крохотных звезд.
***
Направляясь к апартаментам адмирала, Джедиан пребывал в отличном настроении. Ему удалось определить планету, на которой родился Семен. Это был Богом и людьми забытый планетоид в системе Эпсилон–32, на котором когда–то добывали урановую руду. В начале Первой галактической штурмовой отряд Земного альянса уничтожил рудник, но, к счастью, сохранились копии компьютерных файлов. Там были ДНК всех колонистов. Значит, определить, кто такой Семен, теперь не составит никакого труда…
В комнатах адмирала горел свет. Ланге прошел через приемную и остановился на пороге кабинета. Вокруг ни души. Странно. Пятнадцать минут назад он разговаривал с дедом по интеркому, предупредив, что зайдет.
Джедиан толкнул дверь кабинета и остолбенел.
Адмирал Воронцов сидел в кресле, за рабочим столом. Перед ним лежали исписанные от руки страницы. Судя по характерному отпечатку, они были получены по факсу.
Но не это в первые мгновения привлекло внимание Ланге. Голова адмирала как–то неестественно свесилась набок, словно он уснул в неудобной позе. Но кто же спит с открытыми глазами! Джедиан почувствовал панический страх. Он крадучись, словно боясь вспугнуть Воронцова, подошел к столу.
На панели систем жизнеобеспечения бесновались огни. Ему хватило беглого взгляда, чтобы понять — у адмирала приступ.
Ноги Джедиана подкосились. Схватившись за край стола, он едва не смел с него бумаги с факсимильным текстом. Взгляд Ланге скользнул по строкам, почерк которых был чем–то похож на его собственный…
«…Каждый из нас, прежде чем умереть, должен был сойти с ума…» — прочел он первую, попавшуюся на глаза строчку. Внутри все похолодело. Он понял, что это за листки, но…
«…Но я помню. Помню беззаботный смех матери, добрые глаза отца… Теплую воду пурпурного океана родной планеты. Помню свое ощущение безграничного покоя и счастья, какое бывает только у маленьких детей. Мир лежал у моих ног, такой огромный, удивительный и теплый. Он был моим… но все наши мечты оказались втоптаны в грязь, смешаны с пеплом, заморожены вакуумом…»