Первая и последняя свобода

Кришнамурти Джидду

Мне кажется, важно понять, как опыт усиливает «само». Если мы серьёзны, мы должны понять эту проблему опыта. Так что же мы имеем в виду под опытом? Мы всё время получаем опыт, впечатления; и мы преобразуем эти впечатления, реагируем или действуем согласно им: рассчитываем, хитрим и так далее. Возникает постоянное взаимодействие между видимым нами объективно и нашей реакцией и взаимодействие между областью сознательного и памятью бессознательного.

 Согласно своей памяти, я реагирую на всё, что вижу, на всё, что чувствую. В этом процессе реакции на то, что я вижу, на то, что я чувствую, на то, что я знаю, на то, во что верю, – задействован опыт, не так ли? Реакция, ответ на что-то виденное есть опыт. Когда я вижу вас, я реагирую; наименование этой реакции есть опыт. Если я не именую реакции, это не опыт. Понаблюдайте свои собственные реакции и что происходит вокруг вас. Опыта нет, если нет происходящего одновременно

процесса наименования. Если я не узнаю вас, как я могу иметь опыт встречи с вами? Звучит просто и верно. Разве это не факт? Ведь если я не реагирую согласно своей памяти, согласно своей обусловленности, согласно своим предвзятым мнениям – как могу я знать, что у меня был опыт?

 Затем, существует проекция различных желаний. Я желаю быть защищённым, иметь внутреннюю безопасность; или я желаю иметь духовного учителя, гуру, Бога; и я обретаю опыт того, что я спроецировал; то есть, я спроецировал желание, которое приняло форму, которому я дал имя; и на которое я реагирую. Оно моя проекция. Оно мой «крестник». Это желание, которое даёт мне опыт, заставляет меня сказать: «Я имею опыт», «Я встретил духовного учителя» или «Я не встретил духовного учителя». Вы знаете весь этот процесс наименования опыта. Желание – вот что вы называете опытом, разве не так?

 Когда я желаю молчания ума, что имеет место? Что происхо дит? По разным причинам я вижу важность обладания безмолв ным умом, спокойным умом; об этом говорили Упанишады, об этом написано в религиозных писаниях, этому учили святые, да и сам я иногда чувствую, какое это благо пребывать в покое – ведь мой ум безостановочно болтает целый день. Время от времени я чувствую, как хорошо, как приятно иметь мирный ум, безмолвный ум. Возникает желание получить опыт молчания ума. Я хочу иметь безмолвный ум, и я спрашиваю: «Как мне обрести его?» Я знаю, что та или иная книга говорит о медитации и разные формы дисциплины. И с помощью дисциплины я стремлюсь на опыте познать молчание. В опыте молчания, следовательно, утвердилось моё «само», моё «я».

 Я хочу понять, что такое истина; вот моё желание, моё страстное стремление; затем следует моя проекция того, что я считаю истиной – я же столько читал о ней; я слышал множество людей, рассуждающих о ней; о ней писали религиозные писания. И всего этого я хочу. Что происходит? Проецируется само хотение, само желание, и я обретаю опыт, потому что опознаю это спроецированное состояние. Если бы я не опознал его, я не называл бы его истиной. Я опознаю его и обретаю опыт его; и этот опыт придаёт силу моему «само», моему «я», не так ли? Таким образом, «само» укореняется в опыте. Тогда-то вы и говорите: «Я знаю», «Существует духовный учитель», «Бог есть» или «Бога нет»; вы говорите, что определённый политический строй справедлив, а все прочие – нет.

 Итак, опыт всегда усиливает «я». Чем более вы укоренены в своём опыте, тем сильнее становится ваше «само». В резуль тате вы обретаете определённую силу характера, силу знания, веры, которую выставляете напоказ перед другими людьми, потому что знаете: они не так умны, как вы, и потому что вы обладаете даром пера или речи, и вы хитры. Поскольку «само» всё ещё действует – ваши веры, ваши духовные учителя, ваши касты, ваши экономические системы – всё это является процессом изоляции и, следовательно, порождает раздор. Вы должны, если вы со всей серьёзностью подходите к этому, полностью уничтожить центр «само», а не оправдывать его. Вот почему мы должны понять процесс опыта.

 Возможно ли для ума, для «само» не проецировать, не желать, не самоутверждаться в опыте? Мы видим, что все опыты «само» – чистое отрицание, деструкция, и тем не менее мы называем их положительным действием, не так ли? Вот их-то мы и называем положительным образом жизни. Аннулировать весь этот процесс, по-вашему, – нигилизм. Правы ли вы в этом? Можем ли мы, вы и я, личности, дойти до корня и понять процесс «само»? Так что же приводит к исчезновению «само»? Религии и иже с ними предлагали идентификацию, не правда ли? «Идентифицируйтесь с чем-то большим, и «само» исчезнет», – вот что они говорят. Но, несомненно, идентификация – это всё ещё процесс «само»-идентификации; «что-то большее» – просто проекция «я», опыт которой я обретаю и которая, следовательно, усиливает «я».

 Все различные формы дисциплины, веры и знания, несомненно, только усиливают «само». Можем ли мы найти элемент, который уничтожит «само»? Или вопрос поставлен неверно? Ведь этого мы, в сущности, и хотим. Мы хотим найти что-то, что уничтожит «я», не так ли? Мы полагаем, для этого существуют разные способы, а именно – идентификация, вера и так далее; но все они лежат в одной плоскости; ни один не лучше другого, потому что все они с равной силой укрепляют «само», «я». Так могу ли я видеть своё «я» всюду, где бы ни действовало оно, и видеть его деструктивную силу и энергию? Какое имя ему ни

давай, оно – изолирующая сила, оно – разрушительная сила, и я хочу найти путь уничтожения его. Вы должны сказать себе: «Я вижу своё «я», всё время действующее и постоянно приносящее тревогу, страх, разочарование, отчаяние, страдание не только мне самому, но и всем вокруг меня. Возможно ли, чтобы это «само» было уничтожено, не частично, но полностью?» Можем ли мы дойти до корня «само» и уничтожить его? Вот единственно верный путь действия, не правда ли? Я не хочу быть разумным наполовину – я хочу быть разумным полностью. Большинство из нас разумны «слоями», вы, вероятно, в одном, а я – в чём-то другом. Некоторые из вас разумны в своём бизне се, другие – на службе и так далее; люди разумны по-разному; но мы не разумны целиком и полностью. Быть разумным целиком и полностью – значит не иметь «само». Возможно ли это?

 Возможно ли, чтобы «само» полностью отсутствовало? Вы знаете, что это возможно. Каковы необходимые условия, требования этого? Какой элемент вызовет такое отсутствие? Могу ли я найти его? Когда я задаю вопрос: «Могу ли я найти его?» – я, несомненно, убеждён, что это возможно; значит, я уже создал опыт, в котором будет усиливаться «само», не так ли? Понимание «само» требует огромного ума, огромного внимания, насторожённости, беспрерывного наблюдения, чтобы «само», гонимое в дверь, не влезло в окно. Я, очень серьёзный человек, хочу уничтожить своё «само». Говоря это, я знаю – уничтожить «само» возможно. Когда я гово рю: «Я хочу уничтожить его», – здесь всё ещё проявляется опыт«само»; и «само», таким образом, укрепляется. Так как же это возможно – сделать так, чтобы не было опыта «само»? Ведь мы видим, что состояние творчества – вовсе не опыт «само». Творчество есть, когда «само» нет, потому что творчество не интеллектуально, оно не от ума, оно не «само»-проекция, оно что-то, находящееся за пределами всякого опыта. Так возможно ли для ума пребывать в совершенном покое, не в состоянии опознавания по опыту, но в состоянии, в котором может происходить творчество, что означает – когда «само» нет, когда «само» отсутствует? Вот проблема, не правда ли? Любое движение ума, положительное или отрицательное, есть опыт, который, на самом деле, усиливает «я». Возможно ли для ума не опознавать по опыту? Это может происходить только, когда наступает полное молчание ума, но не то молчание, которое есть опыт «само» и которое, следовательно, усиливает «само».

 Есть ли какая-нибудь сущность, отличная от «само», которая смотрит на «само» и аннигилирует «само»? Есть ли какая-нибудь духовная сущность, которая заменяет «само» и уничтожает его, которая отбрасывает его? Мы думаем, что есть, не правда ли? Большинство религиозных людей полагает, что такой элемент есть. Материалисты же говорят: «Уничтожить "само" невозможно; его можно только обуздать и обусловить – политически, экономически и социально; мы можем твёрдо держать его в определённых рамках и дисциплинировать его; и, следовательно, его можно заставить вести высоконравственную жизнь, и не вредить ничему, но следовать социальному образцу и работать просто как машина». Это мы знаем. Есть и другие люди, так называемые религиозные люди – на самом-то деле они не религи озны, хотя мы и называем их таковыми – которые говорят: «Где-то в глубине такой элемент существует. Если мы сможем войтив соприкосновение с ним, он уничтожит "само"».

 Так существует ли такой элемент, уничтожающий «само»? Посмотрите, пожалуйста, что мы делаем. Мы загоняем «само» в угол. Если вы позволите загнать своё «само» в угол, вы увидите, что произойдёт. Мы хотели бы, чтобы существовал такой элемент, который вне времени, который не связан с «само», который, мы надеемся, придёт и вмешается, и разрушит «само» – и который мы называем Бог. Умопостигаемая ли это вещь? Она может быть, её может не быть; не это главное. Но когда ум стремится достичь вневременного духовного состояния, которое вступит в действие для того чтобы разрушить «само», – не есть ли это иная форма опыта, усиливающая «я»? Когда вы верите, не это ли на самом деле и происходит? Когда вы верите, что существует истина, Бог, вневременное состояние, бессмертие – не есть ли это процесс усиления «само»? «Само» спроецировало ту вещь, которая – вы чувствуете, вы верите – придёт и разрушит «само». Итак, спроецировав идею «само»-продолжаемости во вневременное состояние как духовной сущности, вы обретаете опыт; и такой опыт только усиливает «само»; что же вы, следовательно, сделали? Вы на самом деле не уничтожили «само», но только придали ему иное имя, иное качество; «само» всё ещё здесь, потому что вы обрели опыт его. Таким образом, наше действие, с начала до конца – это то же самое действие, только мы думаем, что оно эволюционирует, растёт, становится всё краше; но, внутренне понаблюдав за ним, вы увидите: это то же самое продолжающееся действие, то же самое «я», функционирующее на разных уровнях, с разными этикетками, разными именами.