Первая линия. Рассказы и истории разных лет
Шрифт:
Весь жизненный уклад бекши устроен таким образом, чтобы в часы восхода и захода солнца люди могли находиться в закрытом помещении: учеба, торговля и работа государственных учреждений начинаются и заканчиваются в разные часы, в зависимости от времени года, чтобы людям ни в коем случае не пришлось добираться из одного места в другое в «неприличное время».
Разумеется, вышесказанное вовсе не означает, будто бекши никогда не видят ни закатов, ни рассветов. Более того, в отличие от прочих, они любуются этим зрелищем ежедневно, тайком подсматривая за пламенеющим солнцем
21
Описать невозможно, что творится с жителем Булугалы, если показать ему рыбу! Он и побледнеет, и покраснеет, и захихикает тоненько, как дитя, и лицо руками закроет, и, скорее всего, убежит, не в силах оставаться в вашем обществе после свершившейся непристойности.
Особенно удивительно при этом, что Булугала стоит всего в нескольких ебрах от морского побережья и рыба могла бы стать самым обычным блюдом на столах горожан. Однако это не так: сами булугольцы,разумеется, не рыбачат (кроме разве что подростков, которые с энтузиазмом юности приобщаются к разного рода непристойностям и бывают жестоко наказаны, если им взбредет в голову принести свою добычу в дом).
Впрочем, жители рыбацких поселков, коих великое множество на побережье, давно приспособились продавать булугальцам свой улов: они перемалывают пойманную рыбу, добавляют в фарш специи, перебивающие рыбный запах, и успешно торгуют этой пастой, до которой стыдливые жители Булугалы большие охотники.
Поговаривают также, что некоторые, особо развращенные, булугальцы тайно подкупают рыбаков, чтобы те взяли их с собой на ночной лов. Позже им приходится доплачивать сметливым рыбакам за молчание, поскольку страх быть уличенными в запретных рыбацких удовольствиях и подвергнуться всеобщему осуждению — одно из самых сильных переживаний, доступных этим степенным и благоразумным обывателям.
22
Историки утверждают, что трукки,которые когда-то основали хрустальный город Олло, а потом были сметены завоевателями, величайшей (и, возможно, единственной) непристойностью полагали долговые обязательства, связывающие людей. И заимодавец, и должник — оба, по мнению трукки, совершали непристойность; за такой проступок могли изгнать из города или (если находились смягчающие обстоятельства) принудить к ношению вуали, скрывающей лицо, чтобы окружающие не были вынуждены «смотреть в бесстыжие глаза распутников».
Деньги, пищу и другие материальные ценности следовало дарить, обменивать или, в крайнем случае, красть. Наказание за кражу было более суровым, но куда менее позорным: пострадавшему разрешали провести час в доме вора, испортить все, что захочется, и вынести все, что понравится. Это считалось большим ущербом, но куда меньшим несчастьем, чем изгнание или ношение «позорной» вуали.
Единственная ситуация, в которой деньги разрешалось и даже надлежало давать в долг, — заключение любовного союза. Причем заем мог быть как символическим, так и настоящим: один из любовников был волен одолжить другому крупную сумму под солидные проценты — если была в том нужда. Поэтому нередко случалось, что люди, не испытывающие друг к другу страсти, были вынуждены разделить ложе, чтобы узаконить обоюдовыгодную финансовую сделку.
23
Квиглы,живущие
Поэтому у квиглов столь популярно вязание крючком: им можно заниматься на ходу, во время дружеского застолья и даже в постели: обычно квигл вяжет, пока не заснет и рукоделие не выскользнет из его рук. Первое же, что он сделает, пробудившись, — отыщет среди одеял крючок и нитки, дабы никто не посмел сказать, что он бездельничает во время омовения, в уборной и за завтраком.
Только бобыли, живущие в уединении, могут позволить себе как следует расслабиться и побездельничать, запершись дома. Люди семейные, постоянно окруженные наблюдателями, об этом догадываются и завидуют холостякам, проклиная тот день, когда обзавелись семьей и обрекли себя на вечное вязание.
24
Тримские гваллыбывают чрезвычайно смущены (и в то же время обрадованы), когда им доводится увидеть схему или чертеж какого-либо механизма. Им кажется, что, разглядывая чертеж, человек насильственно проникает во внутренности вещи, как бы обнажает ее, безвольную и беспомощную.
Поэтому, с точки зрения гвалла, чертеж — это что-то вроде эротической (если не порнографической) картинки: разглядывать его интересно и поучительно, но неловко делать это при посторонних. Гвалл непременно постарается заполучить рискованную картинку, спрячет ее за пазуху и унесет домой, где будет часами созерцать волнующее его фантазию изображение. Никакой прикладной ценности, с точки зрения гваллов, чертеж не имеет, поскольку сами они не способны воспользоваться схемой, чтобы изготовить даже простенькое изделие.
При этом все гваллы — умелые ремесленники, их изделия пользуются большим спросом, хотя заказчику обычно бывает нелегко объяснить гвалльскому мастеровому, что от него требуется. А если уставший от препирательств клиент попробует изобразить будущее изделие на бумаге, гвалл будет чрезвычайно смущен, как уже говорилось выше.
25
Легенды рассказывают, что криксыиз Гдлони считали крайне непристойным сам процесс органической жизни. Дело доходило до того, что всякий достигший совершеннолетия крикс норовил наложить на себя руки, чтобы положить конец бесстыдству бытия.
Испокон веков обычаи племени требовали, чтобы никто не смел умирать, прежде чем породит и выкормит хотя бы двоих потомков. Однако после легендарного восстания Скорли, сражавшегося за священное право стыдливого человека умереть когда вздумается, законы были переписаны. Спустя столетие зеркальные города криксов окончательно опустели, ибо все они сочли своим долгом соблюсти благопристойность и отгородиться от мирского срама толстым слоем каменистой гдлоньской почвы.
ПОДВИЖНЫЕ ИГРЫ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ