Первая любовь. Это было или мне казалось?
Шрифт:
***
21 октября. Сегодня мы с ним не разговаривали и не виделись. На уроках я была рассеянной, несколько раз получила замечания от учителей. Но учеба совершенно не шла мне в голову. На переменах, едва услышав его голос, начинала нервничать и дрожать. Но, к счастью, его не заносило в те закоулки коридора, где я пряталась от него.
Ночью лёжа в постели, я поглаживала свою руку в том месте, где его рука оставила свой отпечаток в виде синяка. Вспоминала, как он схватил меня, развернув к себе… как смотрел… как говорил…
В фильмах такое обычно происходит
Я прикрыла глаза и, сама того не желая, вновь очутилась на лестничной площадке: он сжимает мою руку, а я смотрю ему в глаза и вижу тёмные зрачки и кучу мелких лучиков вокруг. Они так завораживают… и их так много, что не потеряться в них просто невозможно. Каким-то образом из памяти вырывается его запах, и, дурманя, опрокидывает в бездну. Я в ужасе распахиваю глаза, но ощущения не отпускают. Моё тело ещё в их власти. Резко сажусь и включаю лампу, висящую на стене. Её бледный рассеивающийся по комнате свет прогоняет наваждение. На глаза наворачиваются слёзы. Мне безумно хочется повернуть время вспять и вернуть всё на свои места. Вот я. Вот он. И между нами – ничего. Я счастлива. Он счастлив. Ну, почему нельзя вернуть то время? Почему? Зачем я тогда побежала на третий этаж, а не на первый? Зачем он на меня тогда так посмотрел? Зачем? Судьба? К чёрту судьбу, я не верю в неё… Не верю.
***
22-23 октября. Грустные дни.… Мы так и не помирились. Но, всё также продолжали встречаться взглядами. И после каждой встречи, тысячи осколков плясали свои безумные танцы в сердце.... Кто бы знал, как это больно… Кто бы знал…
Сидя на алгебре, всё думала о том, как это ужасно влюбляться, когда ты ещё учишься… Учёба тогда превращается в полный кошмар! А от этого кошмара невыносимо болит голова…. И единственное, чего хочется, так это спрятаться ото всех. А спрятавшись, забыться и уснуть сладким безмятежным сном. А после проснуться, и, прислушавшись к себе, с радостью обнаружить, что небеса наконец-то сжалились и даровали сердцу желаемую свободу от тяжеленных пут любви.
В одной книжке читала, что стоит чего-нибудь сильно пожелать, очень-очень сильно, то это обязательно сбудется. То есть если верить этой книжке, стоит мне захотеть не любить, очень-очень сильно, то моё сердце освободится. Так вот, я желаю не любить. Я желаю этого всеми фибрами своей души и каждой клеточкой своего тела. Всё моё нутро не просто об этом просит, оно вопит… Вопит на всю вселенную…
…Вот сейчас я выйду в коридор, увижу его и…
ААААААА! Блин! Блин!
…сказок не бывает…
…наши глаза вновь тонут друг в друге…
Говорят, что глазами можно сказать больше, чем на словах. Если верить им… моё чувство взаимно. А если оно взаимно, то смысл от него избавляться? Может наплевать на все запреты и отдаться на милость этих сумасшедших чувств? Может эти чувства того стоят? Может это как раз то, ради чего все и живут?
А вдруг его глаза врут? Вдруг я вижу в них то, что
***
24 октября. Сегодня, неожиданно увидев меня, он воскликнул: «Здорово, Людддддка!» Я ему не ответила: я ведь вовсе не Людка! И долго же он тянул эту «дддд», как будто не знал, что выбрать: «Людка» или «Людмила».
Дома сестра сообщила, что когда я прошла мимо него, он послал мне воздушный поцелуй, но, встретившись с ней взглядом, ойкнул, засмеялся и пошёл вниз.
Она также передала мне один из их разговоров. Он сказал, что на дискотеке, он становится смелее. И, повернувшись к ней, спросил: «А ты, Тоня, пойдёшь на дискотеку?» «Да» – ответила она. «А Люда?», – поинтересовался он. «Да», – вновь ответила сестра.
Поговорив с сестрой, всегда начинала верить в его чувства. Сомнения отступали, и я позволяла себе немного помечтать. Вот и в этот раз, лёжа в постели, я побрела в мир сладких грёз. Брела и брела, слушая голос своего сердца и ощущения своего тела… Брела до тех пор, пока не оказалась с ним лицом к лицу, утопая в неисчислимом десятке мелких лучиков его глаз, пока взгляд не упал на его губы с мелкими едва заметными впадинками… когда это случилось, в животе встрепенулись миллиарды бабочек, до ужаса испугав своим щекотаньем… Я резко села, проклиная свою память, умеющую так хорошо всё запоминать и своё воображение, умеющее так живо всё представить… Широко открыв глаза, и вцепившись в одеяло, я зашлась в безмолвном крике, гоня прочь видения и мысли…
***
25 октября. Мы шли с Мирой по коридору, когда между нами неожиданно кто-то вклинился, обнимая нас за плечи. Увидев, что это Сергеенко, я торопливо скинула его руку с плеча.
– Куда идёте? – спросил он весело.
– Никуда, – бросила подруга. Выпустив её, Сергеенко поймал меня за плечи и притянул к себе:
– Людмила! Подруга дней моих суровых! Голубка дряхлая моя!
– Сам ты дряхлый, дурак!
Он засмеялся:
– Это стих такой.
– Иди ты со своим стихом, знаешь, куда?
Хихикнув, он обогнал нас и скрылся за поворотом коридора, а я всё продолжала ворчать…
***
27 октября. Кто-то сказал ему, что я купила себе новые сапоги. И, представьте себе, он прибежал на них посмотреть!!!
– Людмила! У тебя говорят сапожки новые? – спросил он, подходя к моей парте. Я, фыркнув, отвернулась. Мы, вообще-то, ещё в ссоре.
– Покажи!
– Зачем? – спросила я грубо.
– Заценю! – хмыкнул он, проводя несколько раз рукой по волосам от макушки до лба.
– Ты чё совсем?
– Ну, покажи! – я отрицательно мотнула головой, и тогда он наклонился и полез под парту.
– Дурак! – воскликнула я, возмущенно соскакивая со стула.
Он в ту же секунду выпрямился, и, мило улыбнувшись, сказал:
– Классные! Мне нравятся.
А потом, развернувшись, он медленно направился к выходу. Уже выходя, оглянулся. Наши взгляды встретились. Душа рванулась навстречу ему и обняла его за плечи. Настолько он был милым в тот момент, настолько тёплым и родным, что если б не одноклассники вокруг, если б… не непонятки между нами, то обнимала бы его сейчас не только моя душа, но и моё тело…