Первая любовь
Шрифт:
Было жарко и тяжело. Но эта тяжесть мужского тела на себе возбуждала, отдаваясь ноющим сладким ощущением в низу живота, даже ноги слегка сводило.
Кристина тихонько попыталась выбраться, стараясь не зацепить больной бок парня. Вчера ей рана не понравилась, много крови, очень много.
Должно сильно болеть. Но спал Митяй очень спокойно, хотя обезболивающих у него было совсем немного, явно недостаточно для такого ранения.
Кристина предпочитала не думать о том, как он его заработал.
Захочет , сам расскажет.
Кристина
Опасалась, конечно.
Будь ее воля, она бы держалась от Митяя подальше.
Но воля ее закончилась в тот вечер, когда она впервые заглянула в синие льдистые глаза. Именно в тот момент она перестала соображать, и все , кроме Митяя, уже не имело никакого значения.
Митяй был тяжелым, как платяной шкаф, аккуратно и незаметно выкарабкаться из его рук было нереально практически. Кристина напряглась, приподнимая его руку, делая глубокий вдох.
Еще чуть-чуть… Совсем немного…
Но тут Митяй, пробормотав что-то сквозь сон, переместил ее под бок еще плотнее, прижимая к горячему телу.
Кристина замерла. Потом, выдохнув, попыталась еще раз.
Ей надо в колледж, и бог знает, как она добираться будет.
А Митяю нужен покой и крепкий сон.
Но ее копошение под парнем внезапно дало неожиданные результаты.
Кристина почувствовала, как его рука, что до этого покоилась на талии, поползла вниз, за кромку трусиков с надписью “Вторник”.
Девушка застыла, пытаясь унять бешено стучащее сердце.
Он спит, это во сне. Он случайно…
Нет, не случайно!
Невозможно делать то, что он делает, случайно!
Кристина поерзала, пытаясь повернуться лицом к Митяю, но вторая рука, на бицепсе которой она лежала, притиснула ее ближе к горяченной груди, ладонь накрыла грудь под футболкой, мягко, но очень недвусмысленно поглаживая, пощипывая сосок.
Митяй засопел ей шею, Кристина опять дрогнула всем телом, ощутив на затылке и спине поцелуи, быстрые и легкие. Правая рука, хозяйничающая в трусиках, добралась до клитора, мягко коснулась, и девушка прерывисто вздохнула.
Надо… Надо это прекращать. Ему покой… Ему нельзя…
– Митя, - шепот получился еле слышным, на грани звучания, взволнованным до невозможности, - Митя…
– Ти-хо…- горячий выдох обжег, правая рука выскользнула из трусиков к губам, погладила, приоткрыла, пальцы легко протолкнулись в рот, - оближи, малышка…
Кристина, неуверенно провела языком по подушечкам.
Пальцы толкнулись глубже:
– Сильнее, мышка…
Кристина сомкнула губы на пальцах, облизывая, как эскимо. Митяй позади резко выдохнул :
– Умничка, девочка…
Пальцы выскользнули изо рта, вернулись в трусики, теперь уже настойчивей касаясь клитора, скользя вниз, туда, где уже было жарко и влажно.
– Такая мокрая уже… - голос Митяя, хриплый и тягучий, как патока, завораживал, бил точно по нервным
Кристина ничего не могла ответить, полностью сосредоточенная на том, что он вытворяет внизу своими невероятными пальцами.
В голове уже давно не было ни одной связной мысли, все напрочь отключили инстинкты. Она могла только постанывать, тихо и мучительно сладко, беспорядочно перебирая пальчиками край простыни, и выгибаясь всем телом.
Митяй легко скользнул сразу двумя пальцами внутрь, и Кристина, ахнув, инстинктивно попыталась сжать бедра, задержать его руку.
– Тихо, тихо, малышка, - опять этим своим невозможно заводящим голосом зашептал парень, легко преодолевая сопротивление, наглаживая сильнее грудь, грубее и напористей целуя шею и вздрагивающие плечи, - не бойся, не бойся… ты моя малышка, моя такая сладкая, сладкая, сладкая…
Его шепот действовал как наркотик, расслабляя, заставляя подчиняться, заставляя покорно расслабить бедра, давая доступ его пальцам, и повернуть голову, открывая его губам нежную кожу шеи и ключицы.
Пальцы правой руки опять скользнули внутрь, ритмично задвигались ,вызывая сладкую дрожь, большой палец массировал клитор, Кристина выгибалась все сильнее, ерзая непроизвольно попкой к очень внушительному уже стояку Митяя.
Внутри все дрожало и холодело от предвкушения чего-то невероятного, не испытываемого никогда прежде, тяжесть и напор мужчины опьяняли, и очень скоро Кристина поняла, что уже невозможно больше терпеть!
Невозможно больше выносить этот жар, этот шепот, эти опытные пальцы внутри нее!
Митяй оторвал левую руку от ее груди и опять вложил пальцы ей в рот, проталкивая сильнее, подбирая единый ритм с другой рукой, хозяйничающей внизу.
Кристина этого вынести уже не смогла, и задрожала в невероятном, немыслимом наслаждении, выгнувшись кошкой, и прикусывая пальцы Митяя до боли.
Потом какое-то время лежала, опустошенная и испуганная навалившимся на нее, совершенно новым ощущением. Такого она еще не испытывала.
Сквозь дурман, все еще не отпускающий разум, она почувствовала, как Митяй вынул из нее руку, повернула немного голову, пугаясь встречаться глазами, и цепляясь взглядом за его губы, которыми он как раз облизнул ее влагу со своих пальцев.
Это зрелище, которое, если б она была правильной, хорошей девочкой и всегда слушала маму, должно было бы вызвать отвращение, ударило тупой мучительной болью по животу, заставляя поджимать пальцы ног от наслаждения.
Невыносимо захотелось прикоснуться губами к его губам, чтоб почувствовать свой вкус, смешанный с его.
Да, она определенно не правильная девочка… И он это сразу, кажется, понял. Поэтому и вел себя так напористо и бесцеремонно.
Митяй поймал ее взгляд, устремленный на его губы, усмехнулся, развернул ее и сделал то, чего она так хотела.