Первая мировая война

Зайончковский Андрей Медардович

Зато экономическое порабощение Турции, особенно после прибытия в Константинополь германской миссии Лимана фон Зандерса, делало ее послушным орудием в руках Германии [14] , а положение вещей на Балканском [36] полуострове делало для германской дипломатии небезосновательным расчет на возможность привлечения на свою сторону Румынии и Болгарии и объединения, таким образом, в один сплошной фронт всей средней Европы от Северного до Средиземного моря.

Два упрека относительно стратегической подготовки к войне обычно ставятся Союзу центральных государств: отсутствие писаной военной конвенции между ними, которая жестко определяла бы взаимные оперативные обязательства контрагентов союза, и умолчание об объединенном руководстве союзными силами, особенно ввиду территориальной неразделенности государств союза, дававшей право считать их территорию единым театром войны.

Однако первый упрек отчасти отвергается на основании статьи 1 союзного договора между Германией и Австро-Венгрией, по которой обе державы обязывались помогать друг другу всеми своими вооруженными силами при нападении России на одну из них. Отсутствие более конкретных оперативных обязательств между обеими армиями объясняется политическими причинами. Германский Генеральный штаб не желал заранее открывать своих карт союзнику, военную ценность которого он расценивал невысоко. Нужно было считаться и с формальным участием Италии в союзе. Вместе с тем Германия опасалась оказаться на буксире у австрийской дипломатии, политика которой в течение [37] 35-летнего существования союза не раз стремилась спровоцировать войну ради сепаратных интересов лоскутной империи. Политика мешала также установлению единого верховного командования. Оба начальника генеральных штабов постоянным личным общением устраняли надобности в документе, который мог вредно отразиться на свободе действий обеих армий в обстановке действительной войны. Вопрос о едином союзном командовании, как свидетельствует опыт всех коалиционных войн, в том числе и мировой, не может быть разрешен удовлетворительно, так как затрагивает основные права верховной власти каждого государства, участвующего в союзе. Единое союзное главнокомандование к концу мировой войны формально было достигнуто на обеих сторонах, но по существу оно оставалось только деликатным компромиссом, опиравшимся лишь на добровольное согласие союзных правительств.

14

Германская миссия Лимана фон Зандерса прибыла в Константинополь 13/XI 1913г. после телеграммы германского посла в Константинополе фон Вангерхейма от 15/VI1913 г. следующего содержания: «Исходя из убеждения, что политика Германии искренно и серьезно стремится к укреплению Азиатской Турции, великий визирь просит меня передать е. в. императору просьбу прислать в качестве руководителя турецкой армии германского генерала». Liman von Sanders, Funf Jahre in T"urkei. Berlin, S. 9.

На другой стороне, у французов и у русских, дело с планом войны формально обстояло лучше, но по ясности руководящей идеи, по смелости ее проведения в жизнь и по четкости союзнического взаимодействия их план значительно уступал германскому. Если можно миновать более или менее случайные эпизоды франко-русского сближения в 1875 и в 1878 гг., то возникновение Союза Центральных держав надо считать окончательным толчком, который побудил французское и русское правительства одновременно пойти навстречу друг другу для заключения, в противовес Центральному союзу, в августе 1891 г. союзного договора, а через год — военной конвенции, подписанной, по уполномочию правительств, генералами Буадефром и Обручевым [15] и окончательно ратифицированной в январе 1894 г. [38]

15

Генерал Буадсфр был в это время помощником начальника французского Главного (генерального) штаба, а генерал Обручев был начальником русского Главного штаба.

Оба правительства обязывались в случае нападения на одно из их государств выступить всеми силами против врага, причем статьей 3 конвенции определялось выставление против Германии со стороны Франции 1 300 000 человек, а со стороны России — от 700 000 до 800 000 человек с целью заставить Германию вести борьбу одновременно на востоке и на западе. По статье 4 генеральные штабы обеих держав должны были находиться в постоянных между собой сношениях для практического осуществления указанного выше обязательства. Во время последнего совещания обоих начальников генеральных штабов (1913 г.) Жоффр особым протоколом изменил в конвенции цифру выставляемых Францией сил до 1 500 000 человек, с указанием срока их мобилизации на 10-й день и начала наступления на 11-й день, взамен чего Жилинский (начальник русского Генерального штаба) заявил о выставлении большей части из обещанных 800 000 человек к 15-му дню на германской границе и о немедленном их наступлении на территорию Германии. На основании периодически дополнявших военную конвенцию протоколов совещаний французский Генеральный штаб оказывал веское влияние на русское железнодорожное строительство, причем правительство Франции

охотно предоставляло денежные капиталы для развития в желаемом для Франции смысле русской железнодорожной сети.

Итак, на одной стороне задолго до войны существовала писаная военная конвенция и в дополнение к ней периодические совещания начальников генеральных штабов, закреплявшиеся протоколами. На другой стороне не было конвенции и зафиксированных на бумаге стратегических постановлений. Преимущества оказались на последней стороне, так как именно русский план операций, скованный формальными требованиями конвенции, вызвал, как будет видно дальше, непоправимые ошибки в исходных операциях русской армии. [39]

В дополнение к военной конвенции в 1912 г. была заключена в Париже франко-русская морская конвенция, которой устанавливалось распределение задач обоих союзных флотов и обеспечение ими, с учетом также и британского флота, господства Антанты на европейских морях.

Что касается Англии, то участие ее в военном выступлении держав согласия не было, по принципам британской политики, оформлено предварительными обязательствами и ограничивалось в последние годы перед войной официозными совещаниями начальников французского, британского и бельгийского генеральных штабов.

Еще менее точно были координированы стратегические намерения морских сил держав Антанты. Среди них господствующую роль бесспорно занимал сильнейший флот Англии. В 1912 г. британское и французское правительства подписали, однако, два секретных документа. Один касался распределения морских сил обеих держав: французский флот в случае войны сосредоточивался в Средиземном море, а охрана Ла-Манша и Атлантического побережья Франции возлагалась на британский флот. Другим письменным соглашением оба правительства обязывались при неизбежности европейской войны подписать военную и морскую конвенции, заранее выработанные французским и английским генеральными штабами. Проще говоря, с приближением войны автоматически вступали в силу означенные конвенции, как это и произошло в действительности в августе 1914 г. Накануне самой войны, в мае и июне 1914 г., все три правительства Антанты намеревались заключить общую военно-морскую конвенцию относительно распределения союзных флотов и вытекающих из него оперативных задач. Ввиду существовавшего уже по этому вопросу соглашения между Францией и Англией оставалось тот же вопрос урегулировать между Англией и Россией. Переговоры между обоими правительствами [40] о заключении морской конвенции были прерваны наступившей войной.

Прежде чем перейти к изложению планов операций обеих сторон в мировую войну, необходимо предпослать этому изложению краткую оценку местности тех театров войны, на которых эти операции развивались.

Театры войны

Театрами мировой войны, с которыми связаны были первоначальные планы сторон, являлись:

1) На западе Европы — сначала вся полоса местности вдоль границы Германии с Бельгией и Францией, а затем вся северо-восточная часть Франции; этот называемый в литературе Западноевропейским театр войны мы в дальнейшем изложении для краткости будем называть Французским.

2) На востоке Европы — сначала, в маневренный период войны, вся полоса местности вдоль границы России с Германией и Австро-Венгрией, а затем преимущественно вся западнопограничная полоса России; этот называемый в литературе Восточноевропейским театр войны мы в дальнейшем, по той же причине, будем называть Русским.

3) На юге Европы — сначала вся полоса местности вдоль границы Австро-Венгрии с Сербией, затем вся территория последней, а потом и весь Балканский полуостров; этот театр войны мы будем называть Балканским.

Западноевропейский (Французский) театр войны

(Схема 3)

Западноевропейский театр войны тянулся между Северным морем и Швейцарией. На этом протяжении в 700 км территория Франции соприкасалась с Бельгией от моря до Лонгви на 400 км с лишком, а на [41] франко-германскую границу приходилось около 300 км. В пределы театра военных действий вошли вся Бельгия и северо-восточная Франция, до линии: устье р. Сены — Бельфор — Базель.

По рельефу вся означенная территория разделялась на два разных района: северо-западный — равнинный, включающий в себя Бельгию к западу от р. Маас и северную часть Франции между морем и р. Уаза; вся остальная часть театра — юго-восточный район — возвышенная, частью даже гористая.

Северо-западный район по характеру местности и по обилию Дорог позволяет свободное маневрирование крупных войсковых масс, кроме низменных участков по pp. Шельде, Лис и Самбра с изрядным числом болот, перерезанных каналами. Эти участки представляли выгоды только при обороне, когда можно было легко устраивать искусственные наводнения.