Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Кинг Грег

После своего пребывания в Виндзоре Франц Фердинанд и София отправились в Ноттингемшир, чтобы встретиться с герцогом и герцогиней Портленд в Уэльбек-Эбби. Местная газета отмечала, что их визит вызвал «значительный интерес», и даже предположила, что клятва эрцгерцога «может быть изменена, и было бы, пожалуй, даже хорошо, если бы это произошло, так как герцогиня зарекомендовала себя прекрасной супругой, сделавшей очень много для эрцгерцога и для завоевания симпатий его будущих подданных. И она, если бы смогла стать императрицей, — возможно, сделает еще больше для Австрии».

Флаги, гирлянды и венки из падуба и плюща украшали железнодорожную станцию, на которой вечером в субботу 22 ноября остановился поезд с Францем Фердинандом и Софией. Их прибытие радостно приветствовало большое количество собравшихся людей, а они с признательностью улыбались и кланялись в ответ. В течение следующей недели супруги осматривали окрестности.

Они посетили Бивер-Касл, Хардвик-Холл и Чатсуорт, который эрцгерцог нашел очаровательным. Во время одной из поездок один из сопровождающих споткнулся, а его пистолет непреднамеренно разрядился: пуля пролетела в нескольких дюймах от головы Франца Фердинанда. «Я часто задавался вопросом, — размышлял герцог Портленд, — если бы эрцгерцог встретил тогда свою смерть, предотвратило бы это большую войну или хотя бы отсрочило ее?» Франца Фердинанда, по-видимому, нисколько не испугал этот инцидент: когда он уезжал, он преподнес в подарок главному стюарту герцога, по чьей вине произошел этот случай, золотые часы с выгравированной личной монограммой.

Визит был признан успешным. Франц Фердинанд и София с теплотой вспоминали «восхитительную остановку в Англии» и рассказывали о «бесчисленных знаках внимания, которые получали от короля и королевы». Обе королевские пары, сообщал граф Менсдорф, «были в восторге друг от друга». Даже британская пресса была полна самых восторженных отзывов. The Guardian с удовлетворением отмечала, что король и королева «пригласили с визитом эрцгерцога и его жену» и «встречали герцогиню как королевскую особу и сделали все возможное, что бы исправить последствия жестоких правил австрийского брака».

Франц Фердинанд, утверждал Менсдорф, был во время этого визита словно бы другим человеком. Эрцгерцог был «очень душевным» и «бесконечно дружелюбным к каждому». Его благодушное настроение только улучшалось, когда он видел, с каким уважением и внимательностью относятся к Софии, и покинул страну, «видя все в розовых тонах, в полном восторге и очарованный всеми». Если бы Франц Фердинанд «мог быть в таком настроении и дома, — писал граф, — он бы покорил сердца и венгров и кого угодно».

Англия дала супругам еще один зарубежный триумф, который, казалось, открывал перед ними новые горизонты, свободные от сплетен, обид и придирчивых вопросов социального статуса. Пожалуй, именно с такими мыслями Франц Фердинанд и София приехали в 1914 г. в Бельведер на зимний сезон. Они не делали этого уже на протяжении многих лет, не зная, как будут относиться к Софии при дворе. Несмотря на некоторые положительные жесты в ее сторону и потепление в прежде ледяном отношении со стороны Императорского двора, не было никаких гарантий в дальнейшем расположении к Софии. Франц Фердинанд, видя по прошлому году, что враждебность по отношению к его жене несколько уменьшилась, осмелился спросить, сможет ли его супруга сопровождать его во время посещения общественного театра. В ответ он получил суровый упрек. «Его Императорское и Королевское Апостольское Величество, — писал Монтенуово, — в ответ на смиренные просьбы определило таким образом, что не будет правильным посещение театров, не обладающих королевскими ложами. Великосветские господа с соответствующим окружением могут посещать театры. Но он любезно указал на то, что это относится к высшему сословию, но не к благородным дамам». Но через пять месяцев после этого отказа император наградил Софию Большим крестом ордена Елизаветы, названным так в память о его покойной жене, как знаком личного расположения; кроме того, она также удостоилась ордена Звездного креста, которым награждалось большинство аристократов, и получила звание Дамы Баварского ордена Св. Елизаветы.

София, удостоившаяся императорских почестей и королевских визитов, казалось наконец утвердилась в этом мире, но при всех очках в свою пользу противоречия никуда не исчезли. В феврале 1914 г. супруги приняли участие в придворном балу во дворце Шёнбрунн. Морис де Бунзен, новый британский посол в Вене, рассказывал, что София, когда вошла в бальный зал, «выглядела очень хорошо», но было очевидно, что ее положение «до сих пор очень зыбкое и сложное». Она провела большую часть вечера, разговаривая с эрцгерцогиней Марией Валерией, младшей дочерью Франца Иосифа. «Казалось, что некоторые, — писал де Бунзен, — стараются избегать ее, особенно эрцгерцогиня Изабелла». Франц Фердинанд ходил по залу, а София сидела в дальнем конце, на возвышении, и смотрела «на самого приятного и интеллигентного человека из всех собравшихся». В начале вечера даже случился неожиданный сюрприз. Франц Иосиф послал за Софией и попросил ее посидеть с ним вместе несколько минут. Как заметил один из авторов, это был «жест и очень тривиальный, и очень знаменательный».

Трудности приходили, уходили и возвращались вновь, подобно приливам

и отливам. Весной 1914 г. казалось, что прилив был в сторону Софии. Мария Валерия хотя и не говорила об этом Софии лично, написала эрцгерцогу письмо, в котором выразила беспокойство по поводу ее здоровья. Затем в разгар краткого кризиса, случившегося со здоровьем Франца Иосифа, произошло одно из самых поразительных сближений. «Мы хотим устроить в нашем доме в Вене танцы, 6 и 9 июня, — написала эрцгерцогиня Изабелла Францу Фердинанду, — и нам было бы очень приятно увидеть и вас вместе с Софией». В это время, по всей видимости, представлялось неизбежным, что Франц Фердинанд скоро займет престол. После стольких лет пребывания в оппозиции страх оказаться в немилости у будущей жены императора принудил хитрую эрцгерцогиню пойти на такой необычный шаг.

Весной 1914 г. пара покинула Вену, чтобы встретить в Конопиште герцога и герцогиню Портленд; король Георг и королева Мария также должны были посетить эрцгерцога и герцогиню в Блюнбахе осенью этого же года. Состоялась встреча и с кайзером. 27 марта 1914 г., когда Франц Фердинанд находился с семьей в Мирамаре в Триесте, кайзер прибыл туда на своей яхте «Гогенцоллерн», и эрцгерцог приветствовал его на борту нового австрийского линкора Viribus Unitis. По случаю этой встречи Франц Фердинанд надел форму гранд-адмирала Военно-морского флота Германии. Он чувствовал, что выглядит как дурак, но отметил, что это не имеет особого значения, так как Вильгельм II «всегда одевался с самым отвратительным вкусом».

Но обстоятельства заставили пару вернуться в Вену летом этого года. Деревья, укрытые густой листвой, и распустившиеся цветы наполняли парк Пратер. Толпы модной публики наслаждались активным отдыхом и концертами на открытом воздухе. 2 июня Франц Фердинанд и София, взяв с собой дочь, пошли посмотреть парад цветов Blumenskorso, за которым они наблюдали вместе с огромным количеством зрителей. Пять дней спустя они приняли участие в Derby в Пратере. София впервые присоединилась к своему мужу в императорской ложе, дамы и кавалеры в белых костюмах и платьях с изумлением смотрели на это событие, явившееся символом уступок ее положению. Это беспрецедентное событие с увлечением обсуждалось на страницах венской прессы, читатели могли узнать даже о таких деталях, как наряд Софии: белое платье с черным поясом, черная куртка, отороченная белым кружевом, и черная шляпа с белыми полями и черными страусовыми перьями.

Затем они вернулись обратно в Конопишт для встречи кайзера Вильгельма II. Как бы много Франц Фердинанд ни ворчал по его поводу, он оценил лестные знаки внимания, которые он оказывал Софии. Письма Вильгельма были полны громких заверений в «преданности герцогине» в сочетании с просьбами, чтобы эрцгерцог от его лица поцеловал Софии руку.

Утром 12 июня эрцгерцог так спешил встретить кайзера на вокзале в Бенешау, что даже забыл свои перчатки, и ему пришлось одолжить их у барона Андреаса Морсея, одного из его секретарей. Эрцгерцог надел военную форму 10-го Прусского уланского полка, надеясь произвести самое лучшее впечатление, но волноваться по этому поводу не стоило. Вильгельм вышел из поезда, облаченный в охотничий наряд собственного изобретения: в зеленом жакете, бриджах и фетровой шляпе, украшенной перьями фазана. Он поцеловал Софию и приветствовал детей: Маленькая София, как и ее мать, была одета в белое, а Макс и Эрнст — в синие матросские костюмчики. Автомобили доставили их к замку. Кайзер привез с собой своих любимых псов, Вадла и Хексла; когда их выпустили, они убежали в парк, преследуя одного из редких золотистых фазанов эрцгерцога, и триумфально вернулись обратно, положа мертвую птицу к ногам их господ. Кайзер пришел в полный ужас и приносил свои извинения, но Франц Фердинанд достаточно легко отнесся к потере одной из своих птиц, которых он так тщательно выращивал. Во время трапезы кайзер использовал специальные столовые приборы, которые он привез с собой на поезде, позволявшие ему резать мясо без посторонней помощи.

Адмирал Альфред фон Тирпиц, сам известный садовод, приехал вместе с кайзером, чтобы собственными глазами увидеть легендарный розарий Конопишта. Сады эрцгерцога несколько дней поливали теплой водой, чтобы в точно рассчитанный срок к приезду гостей они были в самом цвету. Вильгельм нашел цветники очаровательными, воздав хвалу эрцгерцогу за его «мастерство организатора и тонкое чувство цвета, которые видны в вашем творении». На следующий вечер перед прощальным ужином они посетили местную церковь, сельскохозяйственную школу и окрестные леса. За ужином, который был накрыт в зале Лобковиц, София сидела справа от Вильгельма. Подавали консоме, жаркое из баранины, раков, жареного цыпленка, спаржу под голландским соусом и свежую клубнику со сливками. Военный оркестр исполнял им серенады, марши и охотничьи песни.