Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Кинг Грег

Немецкий был основным языком для любого эрцгерцога Габсбурга, но были и уроки французского, английского, чешского и венгерского языков. Но большая часть усилий Франца Фердинанда в их изучении пропала даром. «Ему было свойственно отсутствие каких-либо талантов к языкам», — писал один министр правительства. Он владел французским достаточно хорошо, но его английский оставался расплывчатым и невнятным. Временами он начинал неплохо на нем говорить, но тут же спотыкался и неловко подбирал слова. Крайне сложный венгерский язык давался ему тяжелее всего. Франц Фердинанд брал уроки венгерского языка всю свою жизнь, но так и не смог на нем нормально говорить.

Гимнастика, верховая езда, плавание, фехтование, танцы занимали вторую половину дня; вечером Карл Людвиг давал ему уроки истории искусств и

приглашал изобретателей, писателей, поэтов, музыкантов и ученых с познавательными лекциями. Позднее были уроки военной истории, военно-морские маневры, архитектура и инженерное дело; будущий австрийский премьер-министр Макс Владимир Бек преподавал гражданское и конституционное право. В обучении не пренебрегали ничем, но результат получался неоднозначным. Образование сделало Франца Фердинанда всесторонне развитым молодым человеком, со знаниями во многих областях, но с истинным пониманием лишь нескольких. Он презирал арифметику и литературу, наслаждался историей и больше всего обожал свое непродолжительное изучение архитектуры. Репетиторы регулярно жаловались на то, что им приходится постоянно возвращаться назад, что у эрцгерцога не хватает концентрации, он постоянно пребывает в своих мыслях, вместо того чтобы сосредотачиваться на занятиях. Возможно, часть вины в этом лежит на самой достаточно бездарной системе обучения. Впрочем, никто никогда не сулил Францу Фердинанду будущее ученого. Его дни были настолько заполнены разнообразными лекциями, что «все превращалось в одну мешанину». В результате он «научился всему и ничего не знал».

Казалось, что судьба Франца Фердинанда предопределена с самого рождения: образование, карьера в армии и, возможно, некоторые церемониальные обязанности от лица императора. Шанс, что он когда-либо вступит на престол, был очень небольшим. В конце концов его дядя Франц Иосиф был еще жив; его двоюродный брат наследный принц Рудольф еще не женился и при нахождении подходящей супруги у него будет наследник; и собственный отец Франца Фердинанда, Карл Людвиг, тоже стоял перед ним в очереди на престол империи. Образование Франца Фердинанда даже и не предполагало такой возможности. Его жизнь обещала быть приятной и комфортной, посвященной повышению престижа династии Габсбургов, с небольшим числом возможностей для личных интересов и выбора собственного пути, который был бы далек от предписанного традицией.

Но неожиданная возможность изменения такого порядка вещей пришла, когда Францу Фердинанду исполнилось двенадцать. Находящийся в изгнании герцог Франц V Моденский (Franz V of Modena), эрцгерцог Австрии-Эсте, умер, не оставив наследников. По своему 500-страничному завещанию герцог оставлял большое состояние и многочисленные имения тому наследнику из рода Габсбургов, кто присоединит титул Эсте к своим и продолжит эту линию. Карл Людвиг посчитал, что поскольку его сын стоит далеко внизу по линии наследования престола, то изменение его имени не будет иметь решающего значения, и предложил Франца Фердинанда на роль наследника. Молодой эрцгерцог не был в восторге от добавления титула «Эсте» к своему имени, хотя это и представлялось лишь небольшим неудобством. В конце концов это был итальянский титул, и он поделился со своей мачехой своим предубеждением против страны, которая еще не так давно объединила свои территории за счет земель Габсбургов. Позднее он открыто выступал против титула эрцгерцога Австрии-Эсте, чувствуя, что итальянское название будет его выделять как иностранца в среде Габсбургов. Еще больше его беспокоило другое условие: чтобы получить наследство, ему нужно было овладеть практическими знаниями итальянского языка в течение года. Будучи не особо талантливым лингвистом, он отчаянно сражался с итальянским, пока не приобрел достаточный уровень его знания, чтобы удовлетворить будущих экзаменаторов.

Юный Франц Фердинанд стал теперь, по крайней мере теоретически, одним из богатейших эрцгерцогов. Его наследство в Эсте включало в себя знаменитую виллу д’Эсте эпохи Ренессанса недалеко от Рима, замок XVI в. Кастильо де Катайо (Castillo de Catajo) в окрестностях Падуи, дворец Моденских (Modena Palais) в Вене, поместье Хлумец (Chlumetz)

в Богемии и другое имущество, наряду с обширной коллекцией оружия, доспехов и художественных ценностей. Все это представлялось очень многообещающим, но, как выяснилось позднее, другие условия этого 500-страничного завещания связывали Францу Фердинанду руки. Неоспоримые активы перевешивались финансовыми обязательствами. Ничто из завещанного имущества не могло быть продано, и годовые расходы на содержание родственников в Эсте, пенсии для слуг и содержание работников превышали любой возможный доход, который он мог бы получать.

По крайней мере после окончания формального обучения Франца Фердинанда хотя бы военные науки принесли ему награду. В 1878 г., когда император сделал своего племянника почетным лейтенантом пехотного полка, Франц Фердинанд был вне себя от счастья. Присвоение почетного армейского звания дало свои результаты в 1883 г., когда он получил звание лейтенанта 4-го кавалерийского драгунского полка императора Фердинанда, расквартированного в Энсе. «Я офицер телом и душой, — с гордостью говорил он. — На мой взгляд, во всем мире эта профессия самая благородная и возвышенная». И эрцгерцог начал отсекать все лишнее, считая карьеру военного единственно приемлемой для себя.

Вступление в армию ознаменовало собой значительный поворот в прежней, беззаботной жизни эрцгерцога. Франц Фердинанд был осторожен во всем, что он делал. Это был урок, которому его учили с самого рождения: будучи принцем, ему следовало избегать влияния тех, кто хотел получить от него личную выгоду или пытаться лестью завоевать его дружбу в личных целях. Он должен был быть приветливым, но не фамильярным, честным, но не простодушным. Все его поступки отражались на репутации семейной династии: ошибки и незначительные упущения, допустимые для простых офицеров, для эрцгерцога Габсбурга могли стать тяжким грехом против императора.

По своему темпераменту и склонностям Франц Фердинанд не принадлежал к тем веселым беззаботным молодым людям, которые легко могли скатиться вниз, попав в дурное окружение. Хотя ему было действительно хорошо в армии, он представлялся окружающим отчужденным и нетерпимым. Товарищи-офицеры расценивали его застенчивость как раздутое самомнение, а необщительность трактовали как презрение. Имея мало возможностей общения с другими людьми, Франц Фердинанд так никогда и не научился скрывать свои чувства; вспышки гнева, которые могли восприниматься в семейном кругу смешными, в глазах тех, кто рассчитывал на благосклонность Габсбургов, выглядели по-настоящему страшными. Эрцгерцог ненавидел притворство и никогда не пытался завоевать себе товарищей. Это одно из самых часто встречаемых обвинений эрцгерцога. Францу Фердинанду не хватало одной вещи, наиболее ценившейся в Австрии: обаяния.

Молодой эрцгерцог присоединялся к своим товарищам за шумными ужинами и выпивкой, но не мог отказаться от своей природной сдержанности. Однако не стоит отказывать ему в некотором снисхождении. Франц Фердинанд был не особенно красив: худощавый, лопоухий, с тяжелыми набухшими веками, словно бы он был на грани бодрствования и сна. Юный, привилегированный, впервые оказавшийся вне присмотра воспитателей, он столкнулся лицом к лицу с незнакомым миром с его искушениями. И еще его младший брат Отто показал себя настоящим адептом в наслаждении самыми разнообразными жизненными соблазнами.

Отто всегда отличался жизнелюбием и страстной тягой к удовольствиям. В отличие от сдержанного и спокойного Франца Фердинанда Отто был шутником. Однажды он написал на открытке с изображением моряка своему брату: «О-ла-ла от матроса!» Люди называли его «красавчик Отто», и всеобщее внимание вскружило ему голову. У него были некоторые садистские наклонности, и его «поведение было темой для городских сплетен». Многие слухи про Отто были явно сомнительной достоверности. Он якобы лишал животных возможности пить на несколько дней, а потом давал им воду, позволяя пить избыточно и умирать в муках; или что он привязал раздетого солдата к воздухонагревателю и наблюдал, как его кожа покрывается волдырями. Даже рассказывали о том, что однажды Отто убил военного курсанта, заставив того лить себе бренди в горло до тех пор, пока тот не умер от алкогольного отравления.