Первая психологическая помощь

Винч Гай

3. Урон самооценке: зачем мы себя пинаем, когда и так лежим на земле

Очень болезненное или периодически повторяющееся отвержение чрезвычайно сильно вредит нашей самооценке. На самом деле, достаточно вспомнить, как нас отвергали в прошлом, чтобы лишиться – пусть ненадолго – определенной доли самоуважения. К сожалению, удар, наносимый самооценке, приводит и к другим негативным последствиям. Будучи отвергнутыми, мы часто становимся излишне самокритичными и пинаем себя, несмотря на то что и так лежим на земле. Эта реакция вполне типична, но психологические царапины и порезы как следствие со временем становятся очагами «инфекций» и в конце концов подрывают наше душевное здоровье.

Анджело потерял работу в транспортной

компании, потому что весь его отдел сократили ради снижения издержек. Тем не менее он воспринял отвержение как личное оскорбление («Все было прекрасно. Как они могли так поступить?»). Приняв увольнение близко к сердцу, Анджело почувствовал себя преданным своими друзьями и брошенным коллегами, которых он знал много лет. Он избегал общения с кем бы то ни было из сотрудников компании, полагая, что любой контакт только усилит их недовольство, неодобрение и разочарование. Безусловно, такие страхи не имели под собой никакого разумного основания. Когда друзья и коллеги пытались связаться с Анджело (а по-другому и быть не могло), он нарочно игнорировал их электронные письма и не отвечал на голосовые сообщения, даже когда они предлагали ему другие возможности трудоустройства. Через несколько месяцев друзья оставили свои попытки «достучаться» до него. По мнению Анджело, их молчание только подтверждало его опасения, что им не было до него никакого дела.

Анджело не одинок. Все мы склонны принимать отвержение слишком близко к сердцу и искать в себе недостатки при малейших указаниях на их наличие. Вспомните, когда вас в последний раз отвергала «любовь всей вашей жизни». Не привело ли это к самокопанию? Не начали ли вы искать причины расставания в себе? Не винили ли себя в том, что вам не хватает физической привлекательности, ума, денег или молодости – или всего вышеперечисленного – и именно поэтому вас оставили? Наверняка вы повторяли себе: «Вечно со мной так происходит!», «Никто и никогда меня не полюбит» или «Я никогда не найду свою вторую половинку». Личное отвержение редко бывает настолько личным, насколько нам кажется. И даже когда это действительно так, как правило, никто не перечисляет по пунктам все наши недочеты так скрупулезно, как мы сами.

Помимо того что мы принимаем отвержение неоправданно близко к сердцу, мы также часто их обобщаем, даже когда к этому нет никаких предпосылок («Вечно со мной так происходит!» или «Никто и никогда меня не полюбит»), или слишком жестко себя критикуем, веря, что расставания можно было избежать, если бы мы сделали что-то иначе. Самокритика особенно часто сопровождает разрыв романтических отношений: многие из нас часами и днями анализируют все, что они сказали или сделали, в отчаянной попытке определить, в чем именно заключался «тот неверный шаг» (например: «Почему я так долго ждал, прежде чем ей позвонить?», «Я не должен был пить ту последнюю рюмку!» или «Возможно, я поспешил с демонстрацией ей своей коллекции фирменных трусов»).

На самом деле мы крайне редко совершаем неправильные поступки, которые сами по себе способны погубить все наши начинания (хотя следует признать, что никогда не бывает подходящего момента для демонстрации женщине своей коллекции нижнего белья). Чаще всего потенциальные партнеры (или работодатели) отвергают нас просто потому, что мы «не их тип», что мы не в состоянии удовлетворить нынешние потребности этого человека или фирмы либо просто не вписываемся в узкое определение того, кого они ищут. Следовательно, наши якобы «роковые ошибки» или серьезные «дефекты характера» здесь совершенно ни при чем.

Подобного рода заблуждения не приносят нам пользы, а лишь усиливают боль, которую мы испытываем, добавляя к ней абсолютно ненужные и глубоко ошибочные упреки. Таким образом мы лишь еще больше вредим своей самооценке. Отвержение болезненно само по себе; не следует сыпать соль на свои раны или пинать себя, когда мы и так лежим на земле.

4. Ослабление чувства принадлежности:

люди, которые нуждаются в других, далеко НЕ самые счастливые

Наша самооценка так чувствительна к отвержению еще и потому, что в нас живет фундаментальная потребность в принятии со стороны окружающих. Если наша потребность в принадлежности к сообществу не удовлетворяется в течение длительного периода времени – будь то по причине отвержения, с которым мы столкнулись, или из-за отсутствия возможности построить конструктивные отношения с другими людьми, – нашему физическому и психологическому здоровью угрожает опасность.

Жизненные обстоятельства некоторых из нас настолько неблагоприятны, что удовлетворение потребности в принадлежности к коллективу становится большой проблемой. Дэвид, молодой человек, с которым я работал несколько лет назад, столкнулся куда с более серьезными преградами, чем большинство из нас. Его история научила меня тому, что постоянное отвержение сильно затрудняет нахождение нами своего места в мире и мешает почувствовать свою принадлежность к человеческому роду.

Дэвид родился с редким врожденным заболеванием, которое обычно затрагивает многочисленные органы и системы, заметно уменьшая продолжительность жизни (раньше большинство детей с этой болезнью не доживали и до двадцати). И хотя болезнь Дэвида протекала в сравнительно легкой форме, в детстве он перенес не одну операцию и провел много времени в больницах. Заболевание Дэвида сказалось не только на его здоровье, но и на внешности. Проблемы с мышцами и скелетом сделали его походку неустойчивой; помимо прочего, он отличался неправильными чертами лица: сплюснутой верхней губой и выступающей нижней челюстью. Кроме того, Дэвид страдал повышенным слюноотделением.

У детей, рождающихся с более тяжелой формой этой болезни, часто диагностируются тяжелые соматические нарушения и проблемы, которые представляют реальную угрозу для жизни и не позволяют им посещать обычную школу. Однако состояние Дэвида было более легким (включая отсутствие проблем с интеллектом), поэтому он являлся одним из немногих детей с этим заболеванием, которые могли посещать обычную начальную и среднюю школу. Но такая «удача» обернулась для него настоящим кошмаром. Его внешность, нарушение координации движений и повышенное слюноотделение, возникающее, когда необходимо на чем-то сосредоточиться, сделали его жертвой насмешек и послужили поводом для отвержения со стороны одноклассников.

Дэвида никогда не приглашали на вечеринки, у него практически не было друзей, во время ланча он всегда сидел за столом один, а на переменах ни с кем не общался. Проблемы с координацией движений и мышечная слабость не позволяли ему участвовать во внешкольных мероприятиях и заниматься спортом вместе с ребятами из его квартала. Несколько робких попыток посещать внеклассные занятия для детей с ограниченными возможностями закончились плачевно, потому что из-за своего относительно «неплохого» состояния здоровья Дэвид выделялся на фоне остальных (иногда в буквальном смысле слова) и в целом плохо подходил для участия в такого рода программах. В результате основополагающая потребность Дэвида в принадлежности к коллективу оставалась неудовлетворенной на протяжении всего детства и подросткового периода. Постоянное (и нередко жестокое) отвержение причиняло ему огромную душевную боль.

Я встретил Дэвида вскоре после того, как он окончил школу – за пару месяцев до начала занятий в местном колледже. Хотя мысль о посещении колледжа приводила его в восторг, он с ужасом ждал возобновления травли и унижений со стороны новых «товарищей». Родители, чтобы успокоить Дэвида, уверяли его, что студенты колледжа более зрелые и понимающие, чем школьники, поэтому ему будет проще влиться в коллектив. Но бесконечная череда отвержений подорвала уверенность Дэвида в себе, и он не мог отделаться от страха. «Они посмотрят на меня всего пару секунд, а затем отвернутся, – сказал он во время первого сеанса. – И так поступят лучшие из них. Худшие будут просто потешаться надо мной».