Первая пуля – моя
Шрифт:
– Все. Мы закончили, – вмешался в разговор старший из команды. – Оружия и наркотиков в квартире не обнаружено.
Сообщение о том, что в доме не оказалось оружия, Эдика явно разочаровало.
– Одним словом – лох… – Он презрительно сплюнул и, встав, принялся давать команды: – Ноутбук забираем с собой. Дискеты и видеокассеты тоже. Этого суслика в наручники и ко мне в машину. Двое остаются здесь. Появится девка – брать живой или мертвой. Остальные мигом в управление.
– Сопровождение не понадобится? – поинтересовался командовавший группой
Эдик покосился на Олега и заявил:
– Если вдруг взбрыкнет, мой водила Ярош с ним одной левой справится. Так что обойдемся без вас. Все свободны…
Весь день Тоня шаталась по городу, злая, голодная и оттого взвинченная до предела. Но на обед в дорогом ресторане у нее не было денег, а утолять голод гамбургером она считала ниже своего достоинства. Чашечку кофе и стакан минералки – вот и все, что она могла себе позволить, исходя из своих принципов и финансовых возможностей.
Выпитый на голодный желудок кофе подействовал на нее весьма странным образом – Тоне вдруг захотелось спать. «Интересно, где я буду ночевать сегодня?» – думала она, бредя по тротуару куда глаза глядят. Прошлую ночь она провела на вокзале, в компании пассажиров-транзитников, поезда которых отправлялись из Москвы рано утром. Но возвращаться на вокзал опасалась. Вчера удача была на ее стороне – тамошние милиционеры не обратили на нее никакого внимания, по-видимому, приняв за одну из пассажирок. Но кто знает, повезет ли ей на этот раз?
Размышляя над своим нелегким положением, Тоня забрела в Измайловский парк. Купив по дороге мороженое, уселась на свободную скамейку и принялась есть его, поглядывая по сторонам. Она была уверена, что здешняя обстановка – шелест деревьев, радостные вопли ребятишек, мамы с колясочками – окажет целительное воздействие на ее вконец расшатавшиеся нервы, но все получилось наоборот. На скамейку, стоявшую напротив, села парочка влюбленных. Заметив, с какой нежностью девушка поглядывает на своего спутника, Тоня вновь вспомнила об Олеге.
«Идиотка, зачем поперлась к нему сегодня утром? – думала она, с трудом сдерживая слезы. – На что, дура, надеялась? Что он бросится к тебе на шею?.. Теперь убедилась, что он плевать на тебя хотел? Убедилась?.. – Тоня горько усмехнулась и заставила себя не смотреть на влюбленных, которые в этот момент поцеловались. – Однако этот донжуан быстро сориентировался – стоило мне уйти, как он притащил к себе в дом эту рыжую мерзавку… Надо же, какой наглец!»
Накрутив себя до предела, Тоня резко встала и выбросила в урну остатки недоеденного мороженого. Сунув руки в карманы, стремительно направилась к выходу из парка. Неожиданно ее пальцы уперлись в кусочек твердого картона, завалившегося за подкладку. Это оказалась визитка Марата Алексеевича Бушкова – того самого, у которого Седов хранил кассету. Вспомнив неумелые ухаживания Бушкова, Тоня непроизвольно улыбнулась и вдруг остановилась, осененная пришедшей на ум идеей.
«Он предлагал мне свою помощь?.. Предлагал!
«Только бы Марат Алексеевич оказался на месте… – подумала она, открывая тяжелую дверь, ведущую в здание. – Иначе мне крышка. Даже на метро не хватит…»
Не успела она ступить в просторный прохладный холл, как откуда-то сбоку вынырнул здоровенный детина с маленькими поросячьими глазками. Его наголо выбритый череп сверкал на солнце, словно новенький теннисный мяч. Перегородив Тоне дорогу, детина грубо спросил:
– Куда?
– Марат Алексеевич на месте? – так же нахально поинтересовалась Тоня.
Казалось, детина был несказанно удивлен.
– Ты что, к шефу?
– Если твой шеф – Марат Алексеевич Бушков, то к нему.
– Тебе назначено?
С трудом сдерживаясь, чтобы не врезать этому парню по его тупоумной башке, Тоня с вызовом проговорила:
– Не назначено. Но, думаю, он меня примет.
Смерив ее с ног до головы оценивающим взглядом, детина озадаченно протянул:
– Не уверен…
– Я что-то не поняла – это оздоровительный комплекс или секретный отдел ФСБ? – взбесилась Тоня. – У вас что, вход по пропускам?
Ничего не ответив, детина схватил ее за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и потащил к выходу.
– Вали отсюда, шалава!
Тоня попыталась вырваться, но не смогла – детина держал ее крепко.
«Называется, обратилась за помощью… – промелькнуло в голове. – Как бы живой отсюда выбраться…»
– Виталик, оставь ее! – послышался откуда-то сверху знакомый голос.
Детина мгновенно прекратил свои попытки вытолкнуть ее из холла. Более того, аккуратно поставил на пол и, отскочив в сторону, вытянулся по струнке. Удивленная произошедшими с ним переменами, Тоня обернулась. По ступенькам в сопровождении двух здоровенных лбов спускался Марат Алексеевич. На его худощавом, обычно непроницаемом лице на этот раз светилась приветливая улыбка.
– Здравствуйте, Тонечка! – поздоровался он. – Извините моих орангутангов. На этот раз они, кажется, перестарались…
– Не то слово, – буркнула Тоня, не зная, куда деваться от смущения.
Пока она не видела Бушкова, ей казалось, что обратиться к нему за помощью будет легко и просто. Но сейчас, когда от Марата Алексеевича ее отделяло каких-то несколько шагов, она вдруг засомневалась. Уж слишком бандитские физиономии были у его сопровождающих. Да и сам оздоровительный центр был мало похож на место, где люди поправляют здоровье.