Первая Школа
Шрифт:
— Зато талантливый, — защищался Лене.
— Ну хоть с чем-то повезло, — сказала дама. — Да и то, не твоими стараниями.
Лене мрачно хмыкнул, и Роан понял, что он бы тоже с удовольствием отказался от присутствия на этом мероприятии. Но его тоже не спросили.
Придя к этому выводу и устав от мельтешения родственников, которые обтекали его, как вода камень, Роан подошел к стоявшему в нише топчану, уселся, удобно, но невежливо вытянул ноги и прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на внутренних ощущениях. Почему-то казалось,
Важное нашлось быстро — взгляд сверху, любопытный, но доброжелательный.
Роан открыл глаза и посмотрел на потолок. На первый взгляд он ничем не отличался от остальной комнаты — такой же серебряный с голубым, как обои на стенах, обивка на мебели и шторы на окнах. Даже цветы и вазы были в тех тонах. А вино, разлитое по бокалам, стоявшим на высоких столиках, на этом фоне казалось расплавленными драгоценными камнями. Рубинами какими-то или гранатами. В драгоценных камнях Роан не сильно разбирался.
На второй взгляд потолок стал больше напоминать небо, чем потолок со странным абстрактным рисунком. Серебряные облака поплыли по голубому фону, стали менять форму, превращаясь в сказочных животных и растения. Небо явно принадлежало какому-то другому миру, но почему-то казалось правильным. Словно именно такими небеса и должны быть.
А потом облака стали плавиться, постепенно превращаясь в слова. И Роан почти успел понять в какие, когда получил подзатыльник и чуть не слетел с топчана.
— Так, — мрачно сказал высокий, темноволосый и совсем незнакомый мужчина. — Кто оставил ребенка без присмотра?
Из толпы родственников вынырнул пузатенький мужичок, веселый и раскрасневшийся. Отсалютовал бокалом с вином, широко улыбнулся, а потом посмотрел на Роана и покачал головой.
— Это надо же, — сказал жизнерадостно. — Магии ноль, энергия течет как из решета, а иллюзию даже не заметил.
— А ты думал, что заметит? — ядовито уточнил темноволосый.
— Там небо, — сказал Роан.
— Там ловушка для любопытных детей, — не согласился темноволосый. — Лет триста назад этим потолком проверяли на родство периодически забредающих в этот дом бастардов.
— А теперь проверяют разных недорослей на умение слушаться и сосредотачиваться на работе, — сказал веселый мужичок, хохотнув. — Сосредотачиваться ты точно умеешь, но я бы не советовал читать, что оно там пишет. Предсказания чаще мешают, чем помогают.
— Ага, — только и сказал Роан, понимая, что эти родственники и этот дом еще более странные, чем те, с которыми он рос.
Когда Роана наконец отпустили, он чувствовал себя так, словно целый день находился в доме для душевно нездоровых людей, причем принимал там зачеты по общей теории магии. Голова у него была пустая, легкая и ничего не соображающая. Ноги сами несли домой. А потом почему-то свернули и понесли к Йяде.
Впрочем, прекрасная Йяда его приходу не удивилась. Усадила за стол, налила какого-то травяного
— Все будет хорошо, — сказала уверенно.
Роан улыбнулся. В этом он почему-то не сомневался.
— Йяда, ты бы согласилась стать моей женой? — спросил задумчиво.
— Хм, — отозвалась девушка.
— У меня ничего нет, перспективы туманные и родственники такие, что мозги отключаются напрочь. И чувствуешь себя при этом маленьким, глупым и бесполезным.
— Дурак, — уверенно сказала Йяда. — У тебя есть ты. И мозги тоже есть. И перспективы. Я вообще девушка меркантильная, за бесперспективного замуж не пойду. А родственники... у меня зато брат есть.
— Да, — согласился Роан. — Хотя твоему брату до Дановеров далеко.
Йяда хмыкнула, поцеловала в макушку и опять сказала, что все будет хорошо. После чего пошла смешивать какие-то травки, которые должны были привести Роана в чувство после общения с Дановерами. Наблюдать за ней было очень приятно.
И очень правильно.
Словно эта женщина была создана для того, чтобы разделять с ней то, что тяжело, и делиться тем, что приносит в жизнь легкость и радость. А родственники дело такое, не всегда нужное и приятное, но куда от них денешься, если уже есть? Наверное, надо к ним присмотреться, как к тому потолку. Может, попутно удастся понять что-то в себе, увидев то же самое в других.
Студентусы сразу же после внеплановой практики к учебе не приступили. У них было несколько свободных дней и каждый занялся тем, что считал важным.
Джульетта сочиняла сразу три письма - маме, тете и папе — в которых пыталась рассказать, какой Льен хороший и как здорово ее защищал.
Проблема была в том, что папе можно было рассказать все как есть, но писать следовало как-то так, чтобы он Роана еще и поблагодарил, а не стал спрашивать, как он это все вообще допустил. Нет, потом папа бы остыл и попросил прощения, понимая, что Роан и так сделал больше, чем мог. Но все равно ситуация была бы неприятная.
Тете Эбиль следовало написать так, чтобы она завтра не примчалась смотреть на Льена и не попыталась затащить его и племянницу в ближайший храм, получать заверение помолвки, если не сразу жениться. На этот момент Джульетта уже была уверена, что спешить со всем этим не следует. И те, кто объявляет о помолвке после окончания школы — абсолютно правы. Помолвка, как оказалось, столько проблем добавляет. После нее придется потратить кучу времени на поездку по родственникам и представление жениха и невесты им всем, а возможно, даже каким-то старым и верным слугам, а в особо запущенных случаях еще и лошадям. Про женитьбу и говорить нечего. Женитьба налагает обязательство рожать детей. А если дети не рождаются, начинают ходить сплетни о всяких глупостях. И плевать сплетникам на то, что в Школе Стихий дети будут совсем лишними.