Первая спасательная
Шрифт:
– ...А стучат они еще... те трое?
– ...Вчера их больше не слыхать было. Ясно, коли у них такие же газы, как на нашей стороне, тогда дело плохо, братец...
– И все-таки к ним будут пробиваться!
– Само собой. Хоть похоронить их, пока мясо на костях держится. Не могут их там оставить.
– Крепильщик Мартинек спокойно смотрит в окно. Сегодня, надо полагать, увидим...
Некоторое время стоит тишина.
– Да, - начал Станда, чтобы переменить разговор, - а что господин Хансен?
– Ничего. Ходил
– Вы с него глаз не спускайте, ребята, - серьезно сказал Станда.
– Понятное дело. Да, - вдруг спохватился крепильщик, ощупывая карманы.
– Было тут кое-что в газете-я тебе принес...
Станда так и вспыхнул.
– Я знаю, - пролепетал он с несчастным видом.
– И кто им сообщил такие глупости! Сделай милость, не будем об этом... Скажи, Мария опять ждала Адама?
– Ждала.
– При этих словах крепильщик помрачнел.- А он опять пришел к нам в трактир. Не по душе мне это, ей-богу! У нее такие заплаканные глаза были, - обвел крепильщик толстым пальцем вокруг глаз, - а этот баран безмозглый как будто и не видит. Не станем же мы говорить - иди, мол, спать к жене. Сказать no-совести, я буду рад-радехонек, когда увижу Адама не в этом Хансовом штреке, а где-нибудь в другом месте.
– Почему?
– Так. Такой уж у Адама характер несчастный, понимаешь?
Мартинек помолчал; он сидел на стуле выпрямившись и даже не решался прислониться к спинке, он положил тяжелые кулаки на колени, и его голубые глаза блуждали по больничной палате.
– Красота-то какая в этой больнице, - восхищенно вздохнул он.
– Значит, вы опять в трактире собирались?
– нетерпеливо спросил Станда.
– Всей командой?
Крепильщик просиял.
– Ну, да... Андрее, мы, Адам, словом все. Тебя только не хватало.
– А господин Хансен?
– И он был, как в тот раз.
– О чем же вы говорили?
– Да просто так. Пепек, конечно, насмехался... а Суханек, тот все больше про свои молодые годы болтал. Андрее о войне рассказывал. И видывал же он виды, голубчик! В Сербии побывал, и в Галиции- даже не верится: этакий замухрышка, а чего только не перенес. Очень хорошо мы поговорили, и Ханс тоже.
– Что он говорил?
– Ничего, слушал только, иной раз - ну совсем будто все понимает, в глазах так и играло, и смеялся... Сам знаешь, когда Пепек заведется...
– И вы пели?
– Спрашиваешь!
– И Адам тоже?
– Тоже.
– И господин Хансен?
– Тоже. Он нам какие-то шведские песенки пел...
– Красивые?
– Красивые, только он, похоже, фальшивил малость, понимаешь. Пепек принес с собой гармонику, так мы и плясали...
– Все? И Адам?
– как зачарованный, расспрашивал Станда.
– Тоже пробовал, - мягко сказал Мартинек, как бы извиняя Адама.
– И господин Хансен тоже?
– Нет, он только глядел и хлопал нам.
– А были там девушки?
–
– Мартинек улыбался сонными глазами.
– Ну и здорово было, жалко, ты не видел. Но мы о тебе вспоминали...
Станда никак не мог насладиться этим рассказом.
– А когда вы разошлись по домам?.
– Часа в два, - скромно признался крепильщик.
– Понимаешь ли, этому Пепеку взбрело еше в голову помериться силами. Так что мы вроде как борьбу устроили...
– И кто же всех сильней?
– Матула, - честно признался Мартинек.
– Однако и с Пепеком я изрядно попотел. Ты не поверишь, до чего увертлив этот парень. А Матула свалил стойку с оркестрионом впридачу. Сдается мне, - удрученно добавил он, - что за все это Хансу платить придется.
– Почему?
– Видишь ли, он вроде как за судью был. Ну, и когда случилось эго побоище - там еще какой-то буфет упал, - Ханс Малеку на себя показал, что он-де заплатит. Очень он забавный, этот Ханс,признательно сообщил Мартинек.
– А знаешь, и у Адама силы немало! Черт его подери, как схватит своими ручищами, - только берегись! Он как ремень обвивается. Со мной так вертелся...
– А Андрее что?
– Ну, он - легкий вес; а с Пепеком, помнится, по земле катался. Как раз в то время, когда патруль пришел.
– Какой патруль?
– Ну, полиция, - постепенно признавался Мартинек.
– Все из-за галдежа, понятно? Они подумали, что у нас драка, что ли; один фараон был знаком с Андресом еще по армии; ну, кое-как уладили. А мне нe хотелось впутываться, я взял да и ушел домой с Адамом. Понимаешь, не горазд я на такие дела,добавил он сдержанно, с видом благовоспитанного мальчика.
– Зато с Адамом мы очень хорошо поговорили.
– О чем?
– Да так, вообще. О жизни... и о смерти, - несколько неопределенно припоминал Мартинек.- У него, брат, все очень складно продумано. Умереть, говорит, это все равно что - я и сказать не сумею, как он говорил; но я подумал, что не мешало бы тебе его послушать. У тебя на то образование есть.
– Откуда ты знаешь, что у меня образование?
– Да это сразу видать.
– А как ты думаешь, Епда,--нерешительно заговорил Станда, заканчивать мне образование?
Крепильщик улыбнулся, считая, очевидно, что вопрос и так ясен.
– Конечно.
– Почему?
– Ну, какой из тебя шахтер. Балку руками хватаешь. Сразу видать, не на своем ты месте. Как герой - может быть, но как шахтер - нет. Где уж тебе!.. Ну, а с рукой-то как?
– Останусь калекой, - произнес Станда со спокойным достоинством. Плакали мои пальцы.