Первая стена
Шрифт:
Ранн высказывает похожую точку зрения, но гораздо короче: Вот почему мы здесь. Вот для чего мы были созданы.
В этот момент я должен упомянуть о масштабах Осады Терры. Есть буквально десятки сюжетных линий, которые сходятся в Императорском дворце со всех предыдущих произведений. Некоторые из них закончатся во время этих событий. Другие являются ступеньками или предвестниками историй, которые продолжатся в последующем Очищении.
Самое главное, это история об Императоре, о том, чего Он пытался достичь и как Хаос помешал Ему. Центральное место здесь, конечно, занимает номинальный враг —
Дополнительным обстоятельством является возвышение Абаддона. Насколько это история конца эпохи Имперской истины, настолько же это события, которые укрепят роль Абаддона в будущем. Хотя остальные и не столь важны с метафизической точки зрения, не меньший интерес для читателей представляют эволюции таких персонажей, как Кхарн, Сигизмунд, Форрикс, Ариман, Локен, Гарро, Киилер и многие, многие другие. Персонажи, знакомые нам по самым ранним книгам, многие из которых вели себя очень тихо в течение некоторого времени.
И есть небольшие, но столь же значимые истории о персонажах, которых видят впервые или чьи путешествия только начинаются, как Вольк. Они добавляют некоторое своеобразие среди устоявшихся главных персонажей.
Джон Френч проделал огромную работу, показав Императора и Гора в первой книге. Задача для остальных из нас состоит в том, чтобы найти способы продолжить эту тему, не повторяя её из раза в раз, как по содержанию, так и по форме изложения. Книга за книгой должны добавлять слои к непрекращающейся битве между Императором и Его самым одарённым сыном, пока их кульминационная битва не решит судьбу галактики. Но эта битва не может вестись изолированно, просто добавляя интриги к происходящему; духовная война между Императором и Гором также должна быть неотъемлемо связана с повествованием.
И это является микрокосмосом проблемы, представленной огромным и непрерывным повествованием. Перед каждым романом стоит почти невыполнимая задача передать более широкую осаду, личные истории вовлечённых персонажей, шаги вдоль существующих событий временной шкалы и добавить других; всё для аудитории, которая, могла следить за ним почти десятилетие или только присоединилась с «Солнечной войной»…
И, возможно, самой большой проблемой было решить, что следует отложить в сторону. Я и в самом деле люблю писать о Сангвинии, но не было ни места, ни возможности включить его в повествование — он получит больше времени по мере развития осады. Точно так же в истории демона с Сёстрами Тишины мог содержаться целый отдельный сюжет, но мне, вероятно, придётся оставить его для небольшого рассказа, если тот вообще будет написан.
Учитывая всё это, я должен был расставить приоритеты. Первыми в списке стояли Пертурабо и его Железные Воины. Хотя они не получили львиную долю в количестве слов, они, тем не менее, являются фокусом, движущей силой главного события книги. После этого я просто хотел добиться как можно большего, не жертвуя глубиной и вкусом того, чтобы было абсолютно необходимо, чтобы рассказать истории, которые я должен был рассказать.
Духовное —
Демоны казались вполне подходящими для духовного истощения. На наших встречах было много разговоров о психическом щите Императора и о том, как он сдерживает Гора, Силы Хаоса и их демонов. Это центральный принцип веры в 41-м тысячелетии: только Волей Императора человечество защищено, Его жертва поддерживает Империум.
На протяжении всей Осады Терры задача, которую авторы возложили на себя, состояла в том, чтобы найти историю, стоявшую за этими событиями. Строка в хронологии, которая говорит о появлении первых демонов, может быть показана по-разному. Мы уже обсуждали это в связи с появлением Ангрона в «Потерянных и проклятых» и прибытием других испорченных Хаосом персонажей, таким образом, поиск нюанса того, что означало это утверждение, заключался в раскрытии стоявшей за ним истории.
Мы обсуждали идею о том, что Гор — Боги Хаоса через Гора — разрушают защиту Императора с самого начала осады. Что, если этот щит был подорван изнутри? Существует много возможностей для Несущих Слово, Альфа-Легиона и других выполнить ритуалы и тому подобное — и в самом деле семена для этих событий были заложены в предыдущих историях.
Проблема состояла в том, что у нас уже было два великих ритуальных момента в серии: комета, которая открывает разрыв варпа в «Солнечной войне», и великая октограмматическая бойня, которая происходит в «Потерянных и проклятых». Рисковал повториться ещё один ожидаемый ритуал Хаоса.
Требовался другой подход. Он брал начало в одной из главных тем всей серии — утраты рациональной Имперской Истины и погружения в суеверия и религию Имперского Кредо.
Вопрос был прост. Что, если истинная вера в Императора — то самое, что Он пытался искоренить, — стала Его ахиллесовой пятой?
Это не просто сюжет, это история.
Точно так же, как Джон Френч вернулся к самому началу, к Мерсади Олитон, имело смысл довести до конца историю Эуфратии Киилер. Она стала взглядом со стороны за расцветавшим Lectitio Divinitatus.
Потребовалось немного больше времени, чтобы придумать её союзника/антагониста, но история о кустодии, защищавшем Дворец, подходила на все сто. Амон — первый кустодий, которого мы встретили в раннем рассказе Дэна Абнетта «Кровавые игры» — стал ещё одной отсылкой к заложившим основу историям серии. Это короткое событие показало нам Дворец, претерпевавший трансформацию. Амон — идеальный наблюдатель за результатами этих изменений, и, вспоминая Монархию, когда Император сравнял с землёй воздвигнутый в Его честь город, он стал совершенным фоном для веры Киилер.
Именно благодаря вере Киилер я смог решить проблему того, как мы будем продолжать показывать конфликт между Императором и Гором. Её видения предоставляли возможность для превращения метафизической битвы в видимую метафору.
Её путь пролегал через журчащий ручей и дальше на широкое пастбище, где её взору предстало самое большое дерево, которое она когда–либо видела. То, что она не замечала его раньше, противоречило логике, но она знала, что это место веры, а не разума, и принимала его таким, какое оно есть.