Первая тайна академии Грискор

Минаева Анна Валерьевна

Найджел Харве — третий сын графа Харве. Беспутный. Беглец. Еретик. Предатель.

Можно было сутками перечислять те слова, которые летели в него, когда отец узнал правду. Но не это сейчас тревожило Найджела. Только не сейчас.

Он вновь всмотрелся в тени парка, сжав правую руку в кулак.

Она опоздала. Сильно опоздала. И это не нравилось третьекурснику.

Что же могло пойти не по плану?

— Потом ты мне все расскажешь, — прошипел он. — Табита. Это ведь был не страх. Ты бы не испугалась. Только не ты.

Еще когда начало

темнеть, он видел, как дверь в общежитие распахнулась, и на улицу вышли двое стражников в фиолетовой форме. С виду их одежда казалась тонкой и не должна была греть в зимний холод. Но либо это оказалось обманом зрения, либо же ткань зачаровали на сохранение тепла.

В последнем Найджел сомневался. Магия была сильным оружием. Очень сильным. И ограничивалась только умениями пользующегося. И в этом крылась загвоздка. Вряд ли кто-то стал бы тратить ресурсы на такую мелочь, как комфорт стражников академии Грискор. Хотя…

— Хорошо, — прошептал тогда Найджел, дождавшись, пока двое крепких мужчин вытащат носилки с Табитой на улицу.

Но с места не сдвинулся. Посмотрел, как тело пронесут мимо, и только после этого начал собираться. Оделся, сверился с записями в большом блокноте в черной кожаной обложке и вздрогнул…

 А потом медленно вернулся на свой пункт наблюдения. Что-то не давало ему покоя. Нашептывало, что это еще не все. Нужно еще подождать. У Табиты есть время. И у него тоже.

До ночи далеко, пусть даже уже и стемнело.

И Найджел замер каменным изваянием. Со стороны сложно было даже сказать, дышит он или нет. Но парень дышал. И так пристально наблюдал за парком, освещенным звездами, что ему мог позавидовать любой хищник.

Время потянулось сладкой патокой.

Как всегда тянулось во время заданий.

Интересно, сколько их он уже выполнил? Найджел не считал. Никогда не считал. Но в памяти всплыл тот день, когда все это только началось.

***

Под высокими сводами храма гулял сквозняк. Он бился о куполообразный потолок, украшенный мозаикой, свистел, а потом спускался ниже и играл с пламенем свечей, зажженных в настенных канделябрах. Найджел шагнул в этот зал всего мгновение назад. Глаза не привыкли к полутьме, которую не в силах были рассеять и сотни свечей.

Но он шел вперед, аккуратно переступая, пошатываясь и сцепляя зубы от боли в боку. Дорога выдалась сложной. По-настоящему сложной. Особенно для пятнадцатилетнего мальчишки, которому пришлось в одиночку пересекать пустыню, избегать слуг родного отца и искать ночлега в Проклятом городе.

Когда-нибудь он напишет о своих приключениях книгу. Когда-нибудь, когда станет седым старцем. Да, он обязательно это сделает. Если доживет до такого возраста.

Ведь сейчас, когда ему всего пятнадцать, он не уверен даже в том, что увидит завтрашний день.

— Назови свое имя, брат, — голос, казалось, раздался из мрака. Будто сама тьма заговорила с Найджелом.

Мальчишка сделал еще два шага вперед, уверенный

в том, что этот голос ему привиделся. Как и храм, в который он вошел без приглашения. Все это ненастоящие. Он, наверное, до сих пор блуждает по пустыне, умирает от жажды и видит мираж.

— Имя, брат, — повторил высокий резкий голос, пронесшийся по залу волной.

— Найджел, — просипел парень, падая на колени. Он до сих пор не верил, что все это происходит на самом деле. — Меня зовут Найджел.

— Кто ты, Найджел? — спросил голос. — Друг или враг? В каких богов ты веришь?

— Путник, — выбрал он самый удобный ответ. — Я верю в то, что вижу. А не в то, о чем принято рассказывать.

И опять он сказал размыто. Этого должно было хватить для сведущего. А если во тьме стоит человек, который его не понял, то и ревнителей он позвать не сможет.

Еще одной погони Найджел не переживет.

— Помолись своим богам, — медленно произнес голос. — Если мы верим в одних богов, брат, ты пришел туда, куда должен был.

Найджел только фыркнул. Он не был уверен, что хоть где-то сейчас может найтись для него место. После предательства брата, после слов и действий отца. После… всего.

Но отказываться от предложения не стал. Он сбросил с плеча потрепанную дорожную сумку, склонил голову и зашептал:

— Дух пламени, я впущу тебя в свое сердце, ты согреешь меня, как я согреваю тебя своей любовью. Дух земли, я впущу тебя в свое тело, ты напитаешь меня стойкостью, как я напитываю тебя верой. Дух воды, я впущу тебя в свою кровь, ты наградишь меня силой, как я награждаю тебя выдержкой. Дух воздуха, я впущу тебя в свое дыхание, ты поделишься со мной своей мудростью, как я делюсь с тобой своей легкостью.

Он замолчал. Лишь губы шевелились, повторяя слова, которые дарили ему силы и уверенность.

— Ты молишь лишь четверых духов, Найджел, — проговорил голос. — И обходишь своим вниманием пятого.

— Пятого? — путник удивленно вскинул голову. Он впервые слышал о том, что духов пять.

— Верно. Ведь я обращаюсь еще и к духу жизни, не выпускаю его из себя и сливаюсь с ним воедино, дабы очистить помыслы и достичь единства с собой и стихиями, — медленно произнес голос.

А потом тьма шевельнулась, и из нее шагнул невысокий мужчина в белых одеждах. Сложно было сказать хоть что-то о его возрасте. Лицо тронули морщины, а в волосы вплелась седина. Но назвать его старым у Найджела не поворачивался язык.

— Твой разум силен, а глаз зорок, — проговорил он, глядя на путника. — Ты молод, но мудр. И смог найти сюда дорогу, хотя и не знал ее. Встань же, брат, и ответь мне на один вопрос. Твой ответ решит многое. Или ты останешься с нами, найдешь здесь дом и цель. Или же отправиться искать свой путь дальше.

Найджел только мотнул головой, а после попытался встать. Рана в боку тотчас дала о себе знать. Прострелила острой болью до самого позвоночника. Все же хорошо его достал тот стражник. Вся рубаха пропиталась кровью. Даже тугая повязка не остановила ее.