Первая в новом веке
Шрифт:
– Угу. Я участвовал в конкурсе, и свой вариант ключа запихал в тот самый сайт. Сюрприз для удачливых взломщиков.
Она смеялась ужасно громко, так что в зал заглянули даже посетители второго этажа. Немного угомонившись, Лея призналась:
– Ты бы знал, сколько я трахалась с твоим сайтом…
– Лучше бы со мной.
– Нет, серьезно. Где-то через три месяца все-таки въехала, что защита построена не на мастдайском Виндовсе. Чего только не перепробовала – и ДОС, и Мак, и полуось, и Юникс с Линуксом, даже до Ассемблера опустилась.
– И не могло выйти, – Череп улыбнулся. – Не думал, что такой простой замок окажется таким сложным… хе-хе. Считай, что я мысленно нарисовал смайлик.
– Ну будь человеком, объясни, в чем секрет, – взмолилась Лея.
– Сама могла бы сообразить. Я написал собственную операционную систему. Простенькую – четырехбитовую.
На лице Леи появилось выражение, какое бывает у смертельно обиженного ребенка, которому вместо обещанной конфеты подсунули пустую обертку. Богдан даже испугался, что сейчас разразится грандиозный скандал. Однако, великий хакер и бывалый контрразведчик совершенно не разбирался в женской логике. Вопреки его опасениям, Лея лишь прониклась к своему кумиру еще большим почтением.
Они потанцевали еще немного, а потом вдруг заметили, что дождь стал потише, и Богдан предложил сваливать. Лея надула губки, но потом весело сообщила:
– Мамка взвоет, если вы меня среди ночи вызовете. Просеки ситуэйшн…– Она захихикала. – Звонок в два часа. Я второпях влезаю в джинсуху и убегаю, на ходу натягивая «адидасы». Мать спросонья кричит в след: «Куда намылилась?» А я с лестницы – лифт-то наверняка не работает – ору: «На войну, хохлов от бомбежек спасать!» Представляешь?
– Страшное дело, – согласился Богдан. – Если Кондратий на месте не схватит, то инфаркт гарантирован. Слушай, пожалей старушку. Поехали ночевать ко мне.
– Идея, – задумчиво проговорила Лея. – Если я звякну до полуночи и предупредю, или даже предупрежу, что застряла на тусовке, это кончится всего лишь долгим ворчанием без большой катастрофы. Но в таком случае мы не сможем выспаться, и вояки из нас будут аховые. Не отхакаем вражину.
– Не боись, поюзаем мерканосов. – Он отмахнулся. – Мы и сонные кой-чего стоим. Ты, главное, старайся меня отхакать. А с виртуальным противником как-нибудь управимся.
Иерусалим. Шаарей Хесед.
Авель Калихман, оперативная кличка «Большое Ухо», был потрясен, узнав, что контрразведке известно о его связях с американцами. Когда же подполковник, добродушно улыбаясь, поведал про контакты адони Калихмана с питерским резидентом ЦРУ, «Большое Ухо» сломался и заплакал.
Шенберг и Словинская брезгливо смотрели на предателя, который слишком увлекся захватывающей, но небезопасной игрой. Карьера этого человека бесславно завершилась, хотя наказание ему светило не слишком суровое – в конце концов Авель выдавал государственные секреты не Ираку и не палестинцам, а
– Вы можете облегчить свою участь, – сообщил подполковник. – Чистосердечное признание и все такое… Ну, скорее.
Калихман торопливо заговорил, глядя в зрачок видеокамеры. Посыпались адреса явок, условные сигналы, сведения о связниках. Перечислил он и сведения, переданные людям из Лэнгли.
Тем временем Яна обследовала электронную начинку квартиры. Мини-тауэр от фирмы Compaq явно использовался лишь в качестве хранилища информации, а работал Калихман, скорее всего, на «Нandhelds» той же компании. Этот «умещающийся на ладони» компьютер появился сравнительно недавно и стоил больших денег. Вероятно, ЦРУ платило предателю солидные гонорары.
Просмотрев несколько директорий, Яна даже засмеялась: придурок Калихман совершенно не заботился о конспирации и сохранил на диске все свои отчеты, переправленные в ЦРУ. Были здесь и сведения, так интересовавшие начальников Дана…
Она не поверила своим глазам, но один документ, набранный на английском языке, так и назывался: «Израильский способ нейтрализации ракетного комплекса С-300 ПМУ». Не долго думая, Яна воспользовалась компьютером Калихмана, чтобы переправить этот zip-файл на полученный в Москве адрес.
Покончив с этим делом, она выглянула в соседнюю комнату и услышала, как Шенберг с недоумением спросил:
– Для чего американцам собранные вами сведения об европейском истребителе?
– Идет борьба за авиационный рынок, – пояснил Авель. – Кажется, янки собирались подбросить эти данные хохлам. Благодаря такой помощи, украинская армия сможет сбить много «еврофайтеров», и «Локхид» начнет кричать, что «евро» – плохой самолет и что все страны должны покупать американские истребители, а не эту дрянь.
– Ну, это не наше дело, – отмахнулся Шенберг. – А теперь слушай и запоминай. Если станешь помогать нам, то, быть может, останешься на свободе.
– Я должен передавать американцам дезинформацию? – догадался Калихман. – Почему бы и нет?
На лестнице запищал мобильник Словинской.
– Дорогая, я тебя люблю, – сообщил из трубки голос Местера. – Киска моя, я твой зайчик.
– Я тоже тебя люблю, – ответила она. – Будет осторожен и не зарывайся. Через час включу телевизор.
– Через три, – посоветовал Арон. – Приеду завтра вечером.
Когда Яна убрала сотовый, подполковник сказал не без зависти:
– Повезло твоему журналисту. Такая любовь, черт бы вас побрал.
– Да, журналистам частенько везет, – согласилась она. – Шеф, я пройдусь пешком.
Когда машина Шенберга скрылась за поворотом, Яна забежала в ближайшее Интернет-кафе и выложила на условленном сайте простенькую картинку: желтый квадрат с тремя шестиконечными звездами. Количество звезд означало, сколько часов осталось до начала бомбардировок.