Первая весна
Шрифт:
Услышав лай, кошка насторожилась и попыталась вырваться из Сашиных рук.
— Тише, тише… не бойся…
Всё произошло, как ждали. Почуяв приближение ребят, Бишка высунул морду под ворота и поднял отчаянный лай. Кошка забеспокоилась, но Саша держал её крепко. Он встал против калитки и, как только Ваня распахнул её, бросил кошку во двор. Немедленно раздалось шипение, а лай поднялся на октаву выше. Ещё секунда — и кошка, выскочив со двора, стремительно бросилась вдоль улицы. За ней по пятам нёсся Бишка. Ещё через две секунды кошка
— Хороший всё-таки охотник Бишка! — издевательски заметил Ваня.
В это время, услышав лай, во двор вышла старуха Каведяева.
— Вы зачем? — спросила она ребят.
— Бабушка, мы за досками. Вон они лежат! — показал рукой Ваня. — Председатель колхоза разрешил взять восемь досок.
— Ну что ж, берите, коль разрешено!
Калитку подпёрли щепкой и подошли к аккуратно сложенному штабелю. Это было как раз то, что надо: толстые доски, ровно обрезанные, одинаковой длины, шириной сантиметров тридцать. Но они оказались очень тяжёлыми. Пришлось тащить двоим одну доску. И только Ваня, найдя равновесие, без особого напряжения сам поднял доску на плечо и спокойно понёс.
— Стойте! А как мы другие-то возьмём? — крикнул Костя за воротами.
— А что?
— Бишка не пустит.
— Опять кошку подбросим! — сказал Саша.
— Второй раз не поверит.
Собака всё еще бегала вокруг дерева, но уже не с таким азартом, как вначале. Опасения Кости были основательны.
— Кладите доски! — скомандовал Ваня, сбрасывая спою доску на землю. — Давайте вынесем все на улицу.
Все восемь досок вытащили со двора и положили на улице около палисадника. И как раз во-время. Бишке надоело попусту лаять, и он, оставив кота в покое, вернулся домой. Пробегая мимо ребят, пёс грозно оскалил зубы, хотя и сделал вид, что не узнал вынесенных досок. Поджав хвост, подлез под порота и, когда почувствовал себя дома, поднял истошный лай.
— Да он просто трус, а мы боимся! — сказал Саша.
Через полчаса доски лежали на участке. Решили делать четыре парника: два — на делянке девочек и дна — у мальчиков.
Первым делом тщательно выровняли поверхность земли и разложили доски на месте. Ширина парников зависела от длины рам, и поэтому сначала решили принести рамы. Но первые доски, поставленные на ребро, можно было уже укреплять. Боря сбегал за топором и ножовкой. Вася принёс несколько старых тонких жердей, которые сейчас же начал распиливать на колья. Боря их заострял. Остальные разошлись по домам за рамами.
Всё шло как нельзя лучше. Никаких возражений против выемки зимних рам дома не было. Не возражали и против того, чтобы на десять-пятнадцать дней ребята унесли рамы на свой участок. Одним словом, всё шло хорошо, пока не случилась неприятность.
Получив разрешение, Тося быстро содрала бумажки, заклеивавшие щели по краям рам, вытащила два гвоздика и с помощью матери осторожно вынула первую раму. Рама была большая,
— Тяжело, Тося… Погоди, придёт отец, — сказала мать.
— Нисколько не тяжело! Надо скорей, мама…
Обхватив раму обеими руками, она подняла её выше колен и, держа перед собой, понесла по улице. Было тяжело, неудобно, коленки при каждом шаге ударялись об острый край, рама ползла вниз, но Тося упорно несла, надеясь встретить кого-нибудь из мальчиков и взять раму плашмя, как носилки.
Пройдя половину дороги, как раз против дома Нестеровых, Тося споткнулась и грохнулась на землю. В раме, конечно, не осталось ни одного стекла, а кроме того, девочка сильно порезала руку.
Дарья Андреевна в этот момент вытирала окно и видела, как на улице показалась девочка с тяжёлой рамой. Не успела она подумать „не уронила бы…“, как рама оказалась на земле, а сверху неё Тося.
— Ой, батюшки! Так и есть! Все стёкла вдребезги! — всплеснула руками Дарья Андреевна и, повернувшись к дочери, строго сказала: — Не тронь раму! Я сама отнесу на чердак!
— Мама, нам же надо… Если кто-то один сломал, так не все же сломают…
— Не хватало бы, чтобы все… Не тронь! Стёкол набьёте столько, что и картошка ваша не стоит…
Такой разговор начался и у других. Звон разбитых стёкол услышали во многих домах. Правда, более настойчивым ребятам — Ване, Саше и Кате — удалось убедить родных, что стёкла будут в целости. На улице дети появились одновременно.
— А чего мы так несём! Давайте понесём на палках, — предложил Ваня.
Так и сделали. Принесли две длинных жерди, на которых летом сносят сено к стогу, и положили на них рамы.
— Гоп! Взяли! — скомандовал Ваня.
Жерди пружинили, рамы слегка покачивались, но нести было удобно и легко.
Тосе между тем промыли и забинтовали руку. Перемазанное платье она сменила и собралась идти на участок.
— Мама, а рамы? — робко спросила она.
— Какие еще рамы?
— Мы с мальчиками придём… они помогут.
— Никаких рам! Мало тебе одной? Все хочешь переколотить? Отправляйся!
Смущённая отказом матери, сознавая свою вину и чувствуя, что над ней будут смеяться, Тося пришла на участок с заплаканными глазами. Там шла работа. Все были заняты делом.
— Ну что, Тося, попало? — сочувственно спросила Нюша.
— Не очень…
— А что у тебя с рукой?
— Порезала.
— Сильно?
— Здорово! Прямо до кости! — жалобно, но с явным оттенком гордости, сказала Тося.
— Сама виновата. Надо смотреть под ноги. Теперь и работать не сможешь.
— Скоро заживёт! — улыбнулась девочка, — Только мама не даёт рамы…
— И не надо.
Рам уже хватало. Все они были разложены и подогнаны по длине досок. Теперь оставалось укрепить кольями вторую сторону, заделать бока, а кругом привалить землю.