Первая заповедь блаженства
Шрифт:
… На сей раз мой сон был уныл и скучен. Мне снилось, что я сижу в Царстве Мёртвых и плачу. Я сидел и плакал целую вечность… Но вдруг тьма вокруг слегка поредела, и передо мной, откуда ни возьмись, очутился Принц. Его лошадь бодро била копытом. Принц посмотрел на меня и неожиданно промолвил:
— Илья, проснись!
Он никогда раньше не говорил со мной! От удивления я вздрогнул и открыл глаза…
…Вокруг сияло раннее утро. В долине клубился туман, а в лесу просыпались птицы. Тоскливые сны растаяли вместе с ночью. Унылая тьма Царства Мёртвых исчезла без
А Принц — остался.
Глава 4. Вот мы и встретились
Я узнал эту царственную осанку, гордый поворот головы…
Его могучий конь выставил правую переднюю ногу и, согнув шею, почесался ухом о колено. Потом потянулся к траве, но всадник одернул его поводьями:
— Нельзя, Паладин!
Я вдруг понял, что обознался. Это был не Принц, и лошадь была совсем другая — не белая, а серая в яблоках. Всадник смотрел на меня пристально, не улыбаясь. В его голосе и взгляде было какое-то потустороннее спокойствие. Длинные светлые волосы золотились в лучах зари, а бледное лицо с тонкими чертами казалось как будто прозрачным.
Тут мне всё стало ясно.
"Это Ангел! — понял я. — Он пришел за мной, потому что я умер!"
"Значит, я уже в раю?" — подумал я следом.
Трава вокруг меня сверкала, долина тонула в розовом тумане, а над головой, вместо неба, нежно сияла легкая жемчужная дымка. Вдалеке золотыми каплями горели купола. Конечно, это рай!..
Я осторожно поднялся на ноги, чувствуя себя непривычно маленьким рядом с Ангелом и его здоровенным конем.
— Тебе нравится Паладин? — спросил Ангел, похлопывая коня по шее.
Я робко кивнул.
— Хочешь прокатиться?
Тут, к моему изумлению, серый конь подогнул задние ноги и уселся по-собачьи. Ангел ждал, обняв его за шею, и я понял, что не в праве отказываться. Дрожа от волнения, я подошел к коню и, взявшись за высокую луку седла, перекинул ногу через серебристый лошадиный круп. Конь поднялся и я, вскрикнув от неожиданности, повалился прямо на Ангела и обхватил его обеими руками.
Обхват получился неожиданно широкий.
"Разве ангелы бывают толстыми?" — удивился я.
Но в следующий момент я догадался, в чем дело:
"Да у него же там, под одеждой, крылья! Он обернул их вокруг себя, чтобы не мешали ездить верхом!.."
Ангел тронул коня, и он начал спускаться в долину. Я покачивался на крупе, обнимая Ангела, благо, он не возражал. Прохладный ветер властно умывал мое лицо, и розовые клочья тумана таяли над росистой тропинкой. Я смотрел по сторонам, и с каждым мгновением становился всё счастливее. А я еще боялся умереть! Какой же я был дурак!..
Потом я представил себе, какой переполох поднимется, когда люди, оставшиеся на земле, найдут мое мертвое тело. Как ужаснутся родители, увидев мой труп, обезображенный укусами и ожогами. Как мои родственники, громко зарыдав, станут упрекать друг друга в несправедливости и жестокости. Они-то решили, что я обычный, а ко мне, вон, ангелов присылают!..
Я гордо выпрямился и даже слегка разжал руки. Ангел спросил:
— Ты
Я кивнул. В следующую секунду я уже горько в этом раскаивался.
Ангел подобрал поводья и свистнул. Конь вздрогнул, затанцевал на месте и внезапно диким прыжком рванулся вперед. Я завопил и вцепился в Ангела мертвой хваткой.
— Эй, задушишь! — крикнул Ангел; правда, он, кажется, шутил.
Но мне было не до шуток! Чтобы не слететь с коня на полном скаку, я что есть силы прижался к Ангелу. Его широкие рукава трепетали на ветру, раздувшись, как паруса, а волосы хлестали меня по лицу. Я зажмурился, мечтая только об одном: чтобы серый конь остановился.
В конце концов это произошло, правда, не очень скоро. Я открыл глаза. Мы стояли среди светлых сосен у высокого обрыва, а далеко внизу, за высокой белой стеной, текла река. Конь фыркал, вскидывая голову, а Ангел замер в седле, неподвижный, как изваяние. За нашими спинами вставало солнце.
— Там моя родина, — неожиданно сказал Ангел, глядя в туманную даль.
— Э… мы туда поедем? — спросил я, с тревогой косясь на обрыв.
Ангельское лицо поникло, и я испугался, что сморозил какую-нибудь глупость. А ну как он рассердится — что тогда?..
Но Ангел не рассердился. Он лишь вздохнул и промолвил:
— Ты устал. Пора возвращаться.
Он повернул коня, и мы шагом поехали вниз по сосновому склону, вышли в поле, свернули в лес. Тропинка становилась все шире и ровнее. Вскоре я понял, что мы едем не по лесу, а по парку. Но вокруг по-прежнему не было ни души. Прозрачную утреннюю тишину нарушал только щебет птиц…
— ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЕМ!
Я дернулся. Справа от нас затрещали кусты и на дорожку вышел… давешний страшный доктор в галифе и тельняшке! Интересно, откуда он тут взялся, в раю? Неужели, тоже помер?..
Теперь на докторе была еще и куртка. В руках, вместо ремня — пустая корзина. Вслед за ним из кустов выбралась большая лохматая собака и, увидав Ангела, радостно завиляла хвостом. Хозяин же, поглядев на него, сердито нахмурился:
— Опять коня мучил! Все тебе неймется, горячий ты парень! Небось, прямо с автобуса на конюшню отправился?
— Доброе утро, — подумав немного, ответил Ангел.
Неожиданно страшный доктор радостно расхохотался.
— Тормозок наш дорогой! — воскликнул он.
Он схватил Ангела за одежду и, стащив с коня, принялся душить в объятиях, приговаривая:
— Вернулся, чудь белоглазая! Сволочь белобрысая!
Я, уцепившись за опустевшее седло, худо-бедно удержался верхом. Страшный доктор взял коня под уздцы и куда-то повел. Ангел шел рядом с доктором, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Теперь я смог рассмотреть его получше.
Ангел был одет в какой-то длиннополый балахон, вроде халата, украшенный вышивкой, с широкими рукавами и длинный — до земли. Никаких крыльев под ним не угадывалось. Все-таки, Ангел и впрямь был просто-напросто толстый, и поэтому не мог носить нормальную одежду. И вообще, скорее всего, это был никакой не Ангел, да и я, кажется, не в раю…