Первая заповедь
Шрифт:
Для него не имело. А для других? Тех, кого сам он вытащил из мира грез и кто спешит сейчас сюда по зову Герда, не зная, что того уже нет в живых… Какие чувства испытают они к своим детям, когда узнают о их существовании? Не устроят ли самосуд над Мудрейшими? Не разнесут ли в клочья весь этот дряхлый мир и Темного Стража в придачу? И кто посмеет судить их за это? Нет во Вселенной такого суда…
«А Эйя? Что будет с ней? Что будет со всеми нами?» - спрашивал он себя - и не находил ответа. Единственная реальность, маячившая впереди, не слишком его радовала: инструкции на Земле никто не отменял. И, возможно,
Только на этот раз вполне осознанно, – потому что другого выхода нет.
«Впрочем, это только предчувствия. А они не всегда сбываются», – пытался он отогнать мрачные мысли.
Будущее оставалось туманным. Но хотелось верить, что Земля примет их, несмотря ни на что.
– Дело сделано! – сказал Артур и засмеялся от переполнявшего его счастья. – Даже не верится… Теперь мы летим к отцу!
Он столкнул брата с круглой площадки и, кивнув на прощание Темному Стражу, спрыгнул с нее сам.
– Ну, где тут у вас Дворец Мудрейших? – спросил весело, не замечая, что в серых глазах Руэла застыла боль: в эту минуту двойник чувствовал себя убийцей Вионы. Но он не смел омрачить брату его радость.
– Пойдем, – шепнул наконец непослушными губами, и, взявшись за руки, юноши побежали к выходу из пещеры.
Вот осталась позади дверь с разгаданными письменами, и каменные ступени вывели их прямо к воде. У причала спокойно покачивалась лодка. Но Артур даже не взглянул на нее: сегодня ему хотелось летать. «Не зря же брат научил меня этому! – решил он. – Пусть отец увидит сына крылатым!»
Нелепое, мальчишеское желание, – но от него сильнее забилось сердце, приятно закружилась голова. И Руэл, угадав его чувства, не стал возражать. Все также держась за руки, они поднялись в воздух и поплыли рядом в восходящем потоке – туда, где лишенные власти Мудрейшие проклинали судьбу, где навсегда закрылись глаза старого Герда, где Поул и Кен с нетерпением ждали друзей…
А в это же время с разных концов подземной колонии в сторону зеркального Дворца шли люди - растерянные, опустошенные, так и не успевшие осознать, что обрели, а что потеряли. Пожалуй, им было страшно. Память вернулась, а вместе с ней - тревожно-щемящее чувство, какое бывает после тяжелого сна. Слишком долгого - это они уже поняли.
«Что с нами было? И кто мы теперь?» - мысли метались, как вспугнутые птицы.
Владислав - все тот же мальчишка, но с лицом сорокалетнего мужчины. Велс, постаревший на двадцать лет. Френк - с белой прядью в черных как смоль волосах. И другие, другие, другие… Каждый со своим клеймом на теле и на душе. Они шли навстречу друг другу - призраки прошлого, тени себя самих.
Первым дошел Френк. Постоял, сдерживая дрожь при виде огромных зеркал, и решительно шагнул через порог. Обруч вывел его прямо к Координатору.
– Френк, дружище!
– бросился
Но врач словно не заметил капитана. Стоял и смотрел на Кена - не мигая, в упор.
– Здравствуй… - голос штурмана внезапно охрип.
– Я рад тебя видеть, - улыбнулся смущенно и виновато.
– Очень рад…
– Кажется, я тоже… - выдержав паузу, признался Френк и спросил удивленно: - С чего бы это?
Поул усмехнулся и отошел в сторону, чтобы им не мешать.
А потом были другие встречи, когда каждый из вновь прибывших попадал в объятия уже собравшихся, и два экипажа знакомились друг с другом, отдавая почести старому командору, который так и не увидел их вместе.
– Отец!
– это с радостным криком бросился к Велсу Артур.
– Отец… - побледнев, прошептал Руэл.
И только Мудрейшие сидели, безучастные ко всему, глядя на груду обручей, брошенных на каменные плиты.
Когда страсти наконец улеглись, а Мудрейших заперли в одном из пустых помещений Дворца, слово взял Поул.
– Ну вот мы и в сборе, - начал без предисловий.
– Давайте решать, что делать дальше.
– Как это - что?
– возбужденно воскликнул кто-то.
– Возвращаться домой, на Землю! И чем скорее, тем лучше!
Разведчики одобрительно зашумели.
– Домой! Конечно, домой! Сегодня, сейчас, немедленно!
– перебивая друг друга, кричали они.
– Постойте. Не все так просто, - пробовал возразить Поул, но его уже не слушали, охваченные радостным ожиданием полета.
И тогда вмешался Кен.
– Думал ли Герд, что это будет похоже на бегство?
– негромко заметил он - и все разом умолкли.
– Зачем же так… грубо?
– после тяжелой паузы укоризненно спросил Велс.
– Вы должны понимать, что мы чувствуем… Для нас мучительна каждая минута отсрочки.
– Вы ждали двадцать лет, - осторожно сказал штурман.
– Стоит ли теперь пороть горячку? Давайте обсудим все спокойно, не торопясь.
«Тем более что спешить нам некуда», - добавил он про себя.
– Что именно вы хотите обсудить?
– мрачно поинтересовался Велс.
И весь экипаж «Луча» настороженно взглянул в скуластое лицо Кена. Казалось, они смертельно боялись того, что должны от него услышать.
– Многое, - был ответ.
– Мы не можем уйти просто так, оставив Виону на этих… - он брезгливо кивнул в сторону двери, за которой остались Мудрейшие.
–
Мы не можем бросить тех, кто нам помогал, - при этих словах все невольно повернулись к Руэлу и маленькому Дею.
– Мы должны решить, что будет с детьми землян. Вашими детьми, - подчеркнул он.
– И, наконец, главное, - Кен с трудом сглотнул подступивший к горлу комок.
– Имеем ли мы вообще право на возвращение?…
В воздухе повисла мертвая тишина. Словно не слова, а каменные глыбы обрушились на людей и погребли их под собой. То, о чем знал каждый, но боялся даже подумать, было произнесено вслух: они изгои, они сами решили свою судьбу, когда в нарушение всех правил посадили корабль на чужой планете. А это значит, что Земля для них так же недостижима, как двадцать лет назад… Если, конечно, следовать ее законам.