Первая звезда на моем небосклоне
Шрифт:
Совет ему не понравился.
— Вы должны зарубить на носу, что я всегда играл на пределе возможностей.
Пайпер старалась его успокоить, а не оскорбить, и продолжила решительнее.
— В следующие несколько недель я также отслежу и отвечу на клубные онлайновые отзывы. — В точности та самая работа, от которой, как считала, она избавилась. — А это, друг мой, стоит нескольких грязных рытвин.
Купер вытащил набор пинцетов.
— Говорите — говорите.
— Еще хотите? — Он пожал плечами. — Дайте мне.
Пайпер отобрала у него пинцет.
Похоже, Грэхем был не из тех, кто
— Вы просто ходячая катастрофа, вы ведь в курсе, да?
— Только рядом с вами.
— С чего так?
Потому что от него зависело ее будущее.
— Потому что вы легенда.
— Попробуйте еще раз, Эсмеральда.
— Я человек. — Она протерла пинцет антисептиком. — А вы… суперчеловек.
— Вы ведь не собираетесь всерьез завести ту же дерьмовую пластинку «вы же бог»?
Именно то, что она чуть не сказала.
— Конечно нет. Я просто хочу обратить внимание, что нервничаю рядом с вами, потому что я обыкновенный человек, а вы величина.
— Да вы не спасовали бы перед ямой со змеями. — Пайпер просияла от комплимента, однако Купер продолжил, всем видом показывая удовлетворение. — Вы подлизываетесь ко мне, потому что я подписываю вам чек, и потому что вам нужен этот чек, чтобы сохранить бизнес.
Пайпер сцепила зубы. Горькая пилюля.
— Теперь держитесь и не дергайтесь. — Она начала счищать гравий с его ладони. Должно быть, жутко больно, но Капитан Америка состоял из вибраниума: не поморщился и не отвел от нее глаз.
— Расскажите мне о себе, — попросил Купер, будто и впрямь хотел знать. — Только не ту выдуманную чушь.
Пайпер вытаскивала камушки так мягко, как могла.
— Единственный ребенок. Моя мать была убита при вооруженном ограблении, когда мне было четыре года, осталась с отцом, который то обращался со мной как с сыном, которого хотел иметь, то берег пуще глаза. Кстати, о шизофрении.
— Объясняет ваше личное расстройство.
— Лучше не злите женщину, когда у нее в руках щипцы. — Она вытащила еще кусочек гравия. — Я объединила степени по компьютерным наукам и социологии из Иллинойского университета и одиннадцать лет сидячей работы, которую с каждым днем все больше ненавидела. Подумывала о том, чтобы довести отца до сердечного приступа, подав заявление в полицию, но не хотела быть копом. Мне хотелось работать на себя. Далее промотаем… Выкупила «Расследования Дав» у мачехи после смерти папы.
Ни за что она не скажет ему, как переплатила, на чем дело тогда и кончилось.
— Купили?
Одна частица гравия залезла глубоко, и Пайпер со всей осторожностью над ней трудилась.
— Иначе пришлось бы ее убить. Я подумывала об этом, но за такое садят в тюрьму.
— Резонно. Натуралка или голубая?
— Я или Злобная Мачеха?
— Вы.
Гравий был удален, и Пайпер смазала повреждение антисептиком.
— Натуралка. К сожалению.
— С чего такой тон?
Она промыла пинцет и уложила в аптечку.
— В основном — за некоторым исключением — женщины мне нравятся больше мужчин. Они интереснее. Более сложные. И куда надежнее. Одно из моих самых сильных сожалений — отсутствие у меня влечения к моему полу.
Купер улыбнулся:
— Судя
— Говорит мужчина, который встречался с большей частью Голливуда. И каково ходить на церемонию вручения Оскара?
— Скука смертная. — Купер пошевелил пальцами, будто проверял, не украла ли она какой из них. — А сейчас кто бойфренд?
— Ваш приятель коп работает над этим.
— Приятель коп?
— Эрик Варгас. Офицер Красавчик.
Купер рассмеялся.
— Это шутка, да? Без обид, но… — Дьявольский блеск в его глазах свидетельствовал, что как раз оскорбить ему очень хочется: — …он ведь совсем не в вашей лиге?
Пайпер ухмыльнулась:
— Вы так думаете? Но мне никогда не составляло особых хлопот привлечь красивых парней.
Он нахмурился: ему не понравилось, что его намеренное оскорбление не заставило ее забиться в угол и пустить слезу.
— У вас есть насчет этого теория?
— Есть. — Пайпер стала бинтовать ему руку. — Они думают, что я одна из них, и поэтому чувствуют себя со мной в своей тарелке. Пока до них не доходит, что я их использую. Не то чтобы бесчувственно. Просто я во все это не верю. Ну в самом деле, как можно серьезно воспринимать большинство парней — натуралов?
Купер наклонил голову, будто не совсем расслышал:
— Вы используете их для?..
— А для чего, как думаете?
Она снова его обыграла, и кажется, Купер на время растерялся. Ей нравилось собственное легкомыслие. Он ведь не мог видеть, как были малочисленны ее денечки, когда она делила с кем — то постель, и какое чувство одиночество оставляли эти дни в душе.
— Короче, вы пожирательница мужчин? — уточнил Купер.
— Ох, нет. Я не настолько сексуальна.
Он было начал что — то говорить — словно хотел с ней поспорить — но дал отбой. Пайпер захлопнула аптечку и встала, чтобы отправиться на поиски кофейных зерен.
Купер наблюдал, как Пайпер исчезает в кладовой. Она не красавица, однако она… какая? Он смог подобрать лишь одно слово. Бесившая. Может, два слова. Бесившая и интригующая. Он посмотрел на мокрые и грязные джинсы. На прореху на рукаве куртки. На забинтованную руку. Интригующая, интригующая и… чуточку опасная. Эти быстрые рефлексы, темные волосы, зазубренные, как старые лезвия бритвы, проницательные синие глаза, тонкие брови, безумно широкий рот и подбородок, столь же твердый, как его собственный. И кости не торчат. Фигура у нее мягкая в нужных местах.
Впрочем… как только эта работенка кончится, она уволится. Сейчас не подходящее время держать около себя такую непредсказуемую личность, хотя странно, Пайпер его не то чтобы подстегивает, больше заставляет держаться начеку. Она такая внезапная, а это значит, ему нужно быть настороже.
Или не совсем точно.
Ему приходилось быть при ней внимательным, а не осторожным. Даже наоборот. Купер не смягчал удары. Даже и не думал. Вообще — то, он всегда был вежливым, даже с женщинами, которые его сердили, но с ней становился задирой — юнцом, оскорбляющим девочку только за тем, чтобы проверить, сможет ли заставить ее заплакать. Но от Мистера Пайпер Дав слез не дождешься. Она хорошо умеет постоять за себя.