Первобытное: Шестой (виртуальный) сезон
Шрифт:
Нет. Боль…
Боль это хорошо… Хорошо, что ты чувствуешь… В спине или в конечностях?
В спине, в основном.
Челленджер осматривал рану арбалетчицы, пока не вынимая ножа. Вероника пыталась вытереть кровь с талии Финн. Но стоило "смахнуть" ладонью одну "порцию" крови, как тут же набегала другая. Кровь сочилась из раны, не переставая.
Держись, Финн, держись, - шёпотом молил Нэд, поддерживая голову арбалетчицы.
Джон, ты чувствуешь свои руки и ноги? – тем временем продолжала Кру.
Да. Чувствую.
Маргарит
Теперь наследница окончательно переключила внимание на Финн, а Рокстона с самого начала участь подруги пугала и волновала больше, чем своя собственная. Он чувствовал, что сам-то выкарабкается. А вот насчёт Финн уверен не был.
… Челленджер был учёным. Мелоун бывал на войне. Вероника многое повидала в джунглях. Все трое понимали, что ранение Финн с жизнью попросту несовместимо, особенно при такой кровопотере. Профессор, репортёр и Хранительница пытались общими усилиями остановить кровь, зажимали обе раны (вторая, то есть более ранняя, рана арбалетчицы тоже кровоточила будь здоров), переиначивали повязку Финн. Но это не помогало.
Вдруг лицо Финн дрогнуло, оживилось. Моргнув, она задрала голову и снизу вверх поглядела прямо в глаза Веронике.
Дело дрянь, да, Ви? – Ни грамма страха. Только спокойствие и слабый отблеск надежды, под конец фразы потухший окончательно.
Не говори глупостей, - глотая слёзы, промолвила Вероника. И даже попробовала бодро улыбнуться. – Ты поправишься.
Финн на это не купилась. Она повернулась к учёному.
Спасибо, Челленджер. – Улыбнулась Джорджу, а потом Нэду. Что это была за улыбка! Сколько в ней было нежности и тепла! На Рокстона и Маргарит арбалетчица посмотрела не менее ласково и благодарно.
Финн, не смей!.. – почти прокричал Мелоун.
Не надо, Финн, - сдавленно прошептал Джордж.
Взгляд гостьи из будущего вернулся к Веронике, Нэду и Челленджеру.
– Я люблю вас, ребята. – Финн обвела взглядом и учёного, и дикарку, и журналиста, и лорда с наследницей. – Всех вас.
Ясные голубые глаза закрылись, белокурая головка безвольно поникла.
Финн! – прокричать это имя в полный голос Веронике помешали рыдания, раздирающие горло.
Челленджер вовсе не смог издать ни звука. Его открытый рот подрагивал, как у человека, испытывающего невыносимую боль, настолько свирепую, что нельзя даже закричать, можно лишь корчиться в конвульсиях.
Мелоун замер, словно получив удар в самое сердце. Глаза молодого человека заблестели от слёз.
Слёзы стояли и в глазах Маргарит. В глазах же Рокстона застыло отчаяние.
Через секунду Финн уже не было. Не было в прямом смысле. Наверное, это тоже в порядке вещей для девушки из другого времени – исчезнуть, раствориться в воздухе после смерти.
… Не осталось даже крови на руках Вероники, Нэда и Челленджера. Только чистая повязка и нож Рокстона лежали на земле.
Давно уже в доме-на-дереве не царила такая тишина – полная, безоговорочная, непрошибаемая. Мрачная. Болезненная.
Маргарит
Никто не решался заговорить первым. Никто и не знал, что сказать. Да никому и не хотелось ничего говорить.
Нежданно-негаданно загромыхал подъёмник. И все, в едином, таком глупом, таком безнадёжном порыве, сорвались с места и побежали в прихожую. Рокстон даже забыл про боль. Что если это Финн приехала? Может, ей удалось выжить, и она каким-то непостижимым образом просто материализовалась где-нибудь в другом месте. И конечно же, направилась домой. И теперь дошла. Вот сейчас она бодро выйдет из лифта и весело прощебечет: «Привет, народ! Ну что, уже успели соскучиться по мне?». И обязательно подмигнёт.
Лифт поднимался издевательски медленно. Целую вечность. Но вот, наконец, он достиг цели, остановился…
… Это была не Финн. Это был Рауль. В неновой, но старательно выстиранной и кое-где подлатанной рубашке, таких же брюках, в плаще. И с пышным букетом ярчайших розово-сиреневых орхидей.
Здравствуйте, - чуть скованно произнёс он. Переступил с ноги на ногу и вышел из подъёмника. – Я к Финн.
Вид у него был как у человека, твёрдо решившего зимой прыгнуть в прорубь или сигануть с моста на верёвке. В общем, Рауль и сам был в чём-то напуган, но он, совершенно точно, принял для себя какое-то важное решение – рискованное, но заманчивое. И не сложно было догадаться, какое именно.
Окаменевшие лица жильцов и сплошное молчание брюнет истолковал по-своему.
Не бойтесь, я не призрак. – Он глянул на Челленджера, словно прося подтвердить эти слова. – Я выжил после того ранения. И теперь я пришёл к Финн. – Он немного застенчиво приподнял букет. – Она дома?
В любой другой день друзья страшно бы удивились, но не сегодня. Не сейчас…
Где Финн? – спросил Рауль, уже начиная чувствовать что-то неладное.
Цветы, которые он держал в руках, были поистине прекрасны. Такие свежие, мягкие, прелестные… Они бы точно понравились Финн. Она взяла бы их, поднесла к лицу и, наверное, покраснела бы… немножко.
Подумав об этом, Маргарит не выдержала. Слёзы потекли и по её щекам. Брюнетка резко и глубоко вдохнула, а потом расплакалась во весь голос. Рокстон прижал её к себе. У него глаза тоже были на мокром месте. Как и у всех остальных. Челленджер потёр глаза и отвернулся. А Вероника зарыдала с новой силой. Нэд обнял девушку. По его щёке тоже скатилась сверкающая слеза.
Объяснять ничего не потребовалось. Рауль понял без слов.
… Букет орхидей упал на пол. Нежные, полупрозрачные лепестки смялись…