Первое дело Мегрэ
Шрифт:
— Следовательно…
— Ничего из этого не следует. Ришар Жандро давал показания не под присягой. У вас не было никакого ордера, никакого основания для допроса.
— Но теперь…
— Теперь — не более, чем вчера. Вот почему я вам советую…
Мегрэ окончательно растерялся. Ему устроили разнос, но в таком дружеском тоне, что он не знал, как на него реагировать. Его бросило в жар. Он был оскорблен в своих лучших чувствах: с ним обращались, как с мальчишкой!
— Каковы ваши планы на отпуск? Он ответил явно невпопад.
— Мне
У Мегрэ снова мелькнула надежда. Но он все еще продолжал сомневаться. Боялся нового поворота событий, нового подвоха.
— Надеюсь, конечно, что никаких жалоб на вас поступать не будет. Если у вас появится необходимость что-либо сообщить мне или просто посоветоваться, звоните на бульвар Курсель. Номер моего телефона вы найдете в справочнике.
Мегрэ уже собирался было поблагодарить, но комиссар, легонько подталкивая его к двери, вдруг обронил, будто бы припоминая пустяковую деталь:
— Да, вот уже шесть или семь лет, как Фелисьен Жандро-отец состоит под семейной опекой, словно молодой повеса. После смерти матери всеми делами заправляет Ришар… Как здоровье вашей жены? Начинает понемногу привыкать к Парижу и к своей новой квартире?
После сухого и короткого рукопожатия Мегрэ очутился за дверью. Все еще не понимая, что с ним произошло, он машинально направился к своему столу, и внезапно взгляд его упал на одного из посетителей, сидевших на скамье по ту сторону барьера — Мегрэ называл его прилавком.
Это был Жюстен, флейтист. Одетый в черное, но на сей раз уже не во фраке, и без плаща, Жюстен Минар покорно дожидался своей очереди, сидя между заросшим по уши бродягой и толстухой в зеленой шали, кормившей грудью младенца.
Музыкант подмигнул Мегрэ, словно спрашивая, может ли он подойти к барьеру. «Нет», — покачал головой Мегрэ, сложил бумаги и передал одному из коллег текущие дела.
— Ухожу в отпуск!
— Отпуск в апреле, да еще когда дел по горло в связи с приездом его величества?
— Представь себе, отпуск.
Тот, зная, что Мегрэ недавно женился, продолжал:
— Ребенка ждешь?
— Не жду!
— Болен?
— Здоров.
Это уже становилось подозрительным, и коллега, недоумевающее взглянув на него, произнес:
— Что ж! Дело твое. Желаю приятно отдохнуть. Везет же людям!
Мегрэ взял шляпу и зашел за барьер, отделявший полицейских от посетителей.
Может быть, жена устроила ему очередную взбучку, как рассказывал Бессон? Тщедушный, светловолосый, голубоглазый, с нездоровым румянцем на щеках, флейтист неотступно следовал за Мегрэ, словно приблудная собачонка.
Улицы были залиты солнцем, над окнами развевались флаги. Казалось, воздух звенит от гула труб и грохота барабанов. Люди шагали по-праздничному весело, и оттого что по улицам и площадям без конца расхаживали военные, то и штатские невольно подтягивались и расправляли плечи.
Когда Минар решился наконец приблизиться к Мегрэ, он таинственно прошептал:
— Вас уволили?
По-видимому, Минар полагал, что полицейского чиновника можно так же легко уволить, как флейтиста, и поэтому чувствовал себя совершенно несчастным от сознания своей вины.
— Меня не уволили. Я в отпуске.
— Вот как!
В этом «Вот как!» прозвучали нотки сомнения. В голосе флейтиста слышалась тревога и скрытый упрек.
— Они предпочитают, чтобы вас пока здесь не было, так ведь? Хотят замять дело! А как же с моей жалобой? — Голос его зазвучал суше. — Надеюсь, они хоть не положат под сукно мою жалобу? Хочу вас сразу предупредить, что я этого не допущу.
— Жалоба разбирается в установленном порядке.
— Отлично! Тем более, что у меня для вас имеются кое-какие новости. Во всяком случае, одна…
Они уже дошли до площади Сен-Жорж, такой тихой и провинциальной, с маленьким бистро, в котором всегда пахло белым вином… Мегрэ машинально толкнул входную дверь. В этот послеобеденный час в воздухе и впрямь словно бы повеяло отпуском. Цинковая стойка была начищена до блеска, а в высоких бокалах переливалось и искрилось зеленоватое вино «вуврей».
— Кажется, вы мне говорили, что видели в доме Жандро двух служанок? Так?
— Да, Жермен и Мари, — подтвердил Мегрэ. — Не считая Луизы, кухарки.
— Так вот что я вам скажу. Только одна из них действительно служанка!
В глазах музыканта светилась детская радость, и сам он, как никогда, походил на верного пса, подбежавшего к хозяину с ценной находкой.
— Я говорил с молочницей, которая носит молоко в особняк Жандро. Ее лавка — на улице Фонтен, на углу, рядом с табачной.
Мегрэ, немного смущенный, с удивлением смотрел на флейтиста и никак не мог отогнать мысль о выволочках, которые устраивает ему его Кармен.
— Старшая горничная, Жермен, уже с субботы в Уазе, у сестры, которая ждет ребенка… Так вот, днем я обычно свободен…
— А ваша жена?
— Какое это имеет значение!.. — проговорил он равнодушно. — И я подумал, что если вы собираетесь продолжать следствие, то, возможно, я смогу вам быть полезен. Сам не знаю почему, но люди ко мне обычно очень мило относятся.