Первое открытие [К океану] (др. изд.)
Шрифт:
Петр Степанович в Сибири своего замысла не осуществил и дела до конца не довел.
Козмин встречал гиляков, приходивших на охоту на Шантарские острова. Он узнал о их независимости, о том, что они власти не признают никакой и что Амур никому не принадлежит.
— Так и не довели вы дела до конца! — сорвалось с языка у Невельского, но он сразу же пожалел о вылетевших словах. Кажется, обидел Козмина, который ни в чем не виноват.
Хотел проститься, но подполковник стал в свою очередь его расспрашивать, устроил как бы целый экзамен.
Невельской отвечал про хронометры системы Паркинсона и думал, неужели судьба всех исследователей Востока одна — доживать свой век при должности в петербургской квартире на прошпекте?
Козмин пригласил молодого человека к себе домой, где рассказал ему много нужного и показал карты, рисованные гиляками на бересте.
Почему-то засели в голове слова: «Нелегкий путь вы избрали, Геннадий Иванович… Держитесь крепко…» И еще запомнил хорошо, как старый штурман сказал и шутливо и серьезно: «Только помните, Геннадий Иванович, что там
Еще Козмин сказал, что для тамошнего коренного населения, для гиляков и прочих народов должен быть смысл в нашем появлении более глубокий, чем получение стальных изделий или украшений.
— Миддендорф нашел проводника из гиляков [30] , о котором пишет, что это гениальный выродок! — сказал Невельской.
Козмин сказал:
— Вы всегда найдете его, помните только имя, а он от вас никуда не денется. Если ходил с нашей экспедицией и услышит о вашем появлении — явится сам, где бы ни был. И другого гениального найдете. Это люди понятливые и переимчивые.
30
Нивх Позь (русские называли его Позвейн) был проводником у топографа экспедиции академика А. Ф. Миддендорфа Ваганова, сделавшего съемку реки Уди, южного берега Охотского моря и южной части острова Большой Шантар.
…Невельской сидит в расстегнутом мундире, видна нижняя рубашка. В форточку валит холод. Стол завален картами, пачками бумаг, записками, расчетами, чертежами… Журнал со статьей об отклонении компаса, книги Сарычева, Головнина, Крашенинникова [31] , пачка бумаг, перебеленных писарским почерком, — копия доклада Миддендорфа, сделанного в Географическом обществе, копии бумаг из архива министерства.
Карты на столе — разных времен.
«Чтобы потом тысячу лет не корили нас».
31
Крашенинников Степан Петрович (1713–1755) — выдающийся русский исследователь, автор первых научных работ о Камчатке, включенных в труд «Описание земли Камчатки», вышедший посмертно в 1756 г. Эта книга была высоко оценена современниками и вскоре переведена на многие языки.
В комнате густо накурено, дымящаяся трубка лежит в огромной тонкой раковине, и морщины ее как розовые лучи…
Голова у человека так устроена, что в ту пору, когда все душевные силы приведены в движение, думается иногда о нескольких делах сразу и еще затешется безделица между нужных мыслей.
Всех теперь перечитал: Литке, Беллинсгаузена [32] , Головнина, Сарычева, Хвостова и Давыдова [33] . Живые — все знакомы, кажется. Всех расспрашивал. Еще надо искать людей.
32
Беллинсгаузен Фаддей Фаддеевич (1779–1852) — адмирал, участник первого русского кругосветного путешествия. В 1819–1821 гг. возглавлял кругосветную экспедицию, открывшую Антарктиду.
33
Хвостов Николай Александрович (1776–1809) — лейтенант, исследователь Русской Америки и Курильских островов. В 1802 г. вместе с лейтенантом Давыдовым Гавриилом Ивановичем (1784–1809) поступил на службу Российско-американской компании. В 1804–1806 гг. Хвостов и Давыдов плавали из Петропавловска-Камчатского в Русскую Америку, к берегам Сахалина, в Охотское море. В 1809 г. трагически погибли, утонув в Неве во время развода мостов. Посмертно вышла книга Г. И. Давыдова «Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним» (1810–1812).
«Ваша светлость, сколько можно тянуть! Мне надо, чтобы вы меня скорей назначили…» Так сказать бы его высочеству великому князю Константину Николаевичу.
Сказал об этом Федору Петровичу Литке. «Кто же за себя просит! Это неудобно, Геннадий Иванович, и нескромно», — ответил адмирал. Он и Лутковский дали формальные рекомендации Невельскому и просили о назначении его командиром «Байкала». Но ведь на такую должность немало желающих. И нельзя светлейшему князю Меншикову [34] , начальнику главного морского штаба, так заявить: мол, ваша светлость, сколько можно тянуть. «Ваше дело верное, назначение будет обязательно, его высочество великий князь ходатайствовал за вас…» — уверял Литке.
34
Меншиков Александр Сергеевич (1787–1869) — адмирал, генерал-адъютант. Во время описываемых событий был начальником Главного морского штаба. В 1848 г. — председатель секретного цензурного комитета, главнокомандующий во время Крымской войны.
«Будет! Когда еще будет! А транспорт уже строится. И мне надо бы успеть развалить ему бока, выйти в плаванье вовремя, это значит на пять месяцев раньше, чем предпишут бюрократы. Я бьюсь, мечусь и во всем спешу, еще не утвержденный в должности, и люди со мной
«Термометры, лаги, шагомеры, барометры, компасы, хронометры столовые, карманные — все помянул Козмин. Дотошный в своем деле…»
«Но ведь судна еще нет, я не назначен, а я уже с ума схожу оттого, что руки связаны… Мне надо адмиралу Лазареву писать об изменениях проекта транспорта, а я не могу же написать, что, мол, только еще хлопочу о назначении… А не успеешь оглянуться, зима пройдет. Граф Гейден [35] выехал в Ревель и скоро вернется, без него, видно, в инспекторском департаменте никто ничего не посмеет назначить». В свое время граф Гейден отрекомендовал Невельского после кадетского корпуса в гвардейский экипаж.
35
Гейден Логгин Логгинович (1806–1901) — генерал-адъютант, адмирал. Сын известного адмирала Л. П. Гейдена командовавшего эскадрой в битве при Наварине. Участник Наваринской битвы, в 1842 г. назначен в свиту Николая I, в дальнейшем занимал высшие штабные должности.
По представлению Крузенштерна. Гейден сказал — и так было. Так будет и теперь? Но когда? Больше того, Гейден сказал, что будут назначены лучшие офицеры. Друг Петр Казакевич [36] , барон Гейсмар [37] , Грот [38] , Гревенс [39] … «Боже мой! Придется моим морским аристократам и баронам целоваться с гиляками! Первейшее условие поставлю, как пойдем на опись».
«Надо еще раз встретиться с Кашеваровым [40] . Он алеут сам по рождению. Сколько людей, знающих у нас те моря! И никакого движения! Сидят в Петербурге, скрипят перьями, пишут воспоминания…
36
Казакевич Петр Васильевич (1814–1887) — мореплаватель, впоследствии адмирал. Друг, единомышленник и товарищ Невельского по открытиям. Проводил гидрографические исследования в бассейне Амура. Знал прекрасно английский язык. Во время Крымской войны был отправлен в США под фамилией купца Степанова для закупки товаров и судов для Приамурья. В 1856 г. назначен первым губернатором Приамурского края. Руководил работами по установлению границы с Китаем в 1862 г. Открыл в Николаевске-на-Амуре морскую школу. Учитель и воспитатель С. О. Макарова, впоследствии известного флотоводца.
37
Гейсмар Алексей Федорович (1825-?) — служил во флоте с 1841 г., уволен со службы в 1858 г. в чине капитан-лейтенанта.
38
Грот — фон Гроте Эдуард Васильевич (1824–1858) — окончил физико-математический факультет Петербургского университета. Служил во флоте с 1845 по 1856 г., уволен в чине капитан-лейтенанта. Участник обороны Кронштадта в 1854–1855 гг.
39
Гревенс Александр Карлович (1817-?) — служил во флоте с 1835 по 1862 г., уволен в чине капитана первого ранга.
40
Кашеваров Александр Филиппович (1808–1866) — исследователь Русской Америки, по матери алеут. Учился в Балтийском штурманском училище как воспитанник Российско-американской компании, на кораблях которой служил потом штурманом. С 1845 по 1850 г. служил в Гидрографическом департаменте морского министерства, участвовал в составлении «Атласа Восточного океана с Охотским и Беринговым морями» (СПб., 1850). В 1850–1856 гг. был начальником Аянского порта, затем снова работал в Петербурге в Гидрографическом департаменте.
Кашеваров, тот при встрече так и сказал, что Петербурга не любит и поедет на Восточный океан [41] , чтобы приносить там пользу. Ну, скажут у нас в обществе, мол, это потому, что он алеут, хотя и автор известной книги, и молодой еще человек. Вдруг стал расспрашивать про ученье Фурье. Заявил, что ученье о коммунизме, если его осуществить, может сохранить и поставить на высоту ныне пренебрегаемые народы. Между прочим, Кашеваров заметил с важностью, что целоваться с гиляками не обязательно. Это лишь внешний вид уважения, и нечего дикарские привычки оправдывать. Сам не замечает, как в Петербурге впитал в себя все замашки бюрократов, хотя и мечтает о коммунистических фалангах на Аляске… У Кашеварова развивается что-то вроде мании величия. Грубо спросил, почему я так хлопочу, когда еще нет моего назначения! Мог бы спокойно отдыхать… А сведения его бесценны! Многое он знает, и как разговорится про свой Север, можно его часами слушать. В свое время рождались легенды о людях с двумя головами. Вот я чувствую, что надо мне две головы, чтобы все запомнить.
41
Так в XVIII — начале XIX в. называли Великий, или Тихий, океан.