Первое приключение
Шрифт:
Спок издал уклончивый звук. Если капитан Кирк смог из довольно необычной расстановки определить, что ходят черные, тогда он, может быть, действительно адекватный противник… Но у капитана был шанс пятьдесят на пятьдесят, если он гадал, – и это была более вероятная их двух возможностей.
____________________
* рапсод – древнегреческий странствующий исполнитель эпических поэм (прим. перев.)
Спок снова сконцентрировался на задаче. Взять ферзем королевскую пешку, угрожая белому королю? Он переставил фигуру и в раздумье отнял руку.
– Мат
за. Капитан Кирк повернулся, лениво оглядел комнату и направился прочь.
Джим увидел Маккоя за столом неподалеку и направился к нему. Затем –
слишком поздно – он заметил, что речь держит мистер Кокспер.
– А годом спустя, когда я вернулся, – что ж, вы можете быть уверены, что они считали меня не менее как звездой…
– Привет, Джим, – сказал Маккой, перебивая выступление мистера
Кокспера, – прежде, чем Джим смог притвориться, что он просто проходит мимо. Офицеры поднялись.
– Вольно.
Маккой подтащил к столу еще один стул.
– Почему бы тебе не присоединиться к нам? – Он быстро подавил усмешку.
Все за столом смотрели на Джима с жалобным выражением.
– Джим, – снова начал Маккой, – Садись же.
– Да, – сказал Кокспер, – Садитесь, а я продолжу.
– Благодарю вас, – Джим следил, чтоб его голос звучал правдоподобно. –
Но, слушая вашу историю с середины, я не смогу как следует оценить ее…
– Нет, конечно, полного эффекта ты не получишь, – сказал Маккой, – Но
все равно, не лишай себя удовольствия.
Маккой прилагал страшные усилия, чтобы выглядеть серьезным. Джим вспомнил, что сказала ему Винона, – неужели это было всего два дня назад? – зато подходило к ситуации, – умей проигрывать. Он обещающе посмотрел на Маккоя и сел к столу.
Кокспер возобновил свой рассказ.
– Я сейчас рассказывал вашему экипажу, как я выступил в Кэмпбелле. –
Его голос падал на вас словно стена, – похоже, он никогда не умерял его с уровня полной сценической силы. Он приступил к описанию, – в мельчайших деталях –пьесы, которую он давал на Луне. Заявив при этом, что сам и написал ее. Сюжет показался Джиму смутно знакомым, но он был уверен, что, если бы он хоть раз лицезрел мистера Кокспера на сцене, он бы его запомнил. Если бы, конечно, не заснул, что могло случиться с ним и сейчас. Почувствовав это, Джим мотнул головой.
– Моя маленькая пьеса шла в течение шести недель на темной стороне
Луны. Огромный успех. Как вы можете видеть, у меня совершенно нет опыта путешествия в ваших космолетах.
Джим спросил себя, как мог Кокспер провести больше двух недель, –
длины лунной ночи, – на дальней стороне земной Луны и по-прежнему называть ее темной; и как его офицеры отнеслись к тому, что их назвали экипажем. Еще Джим был не в восторге оттого, что «Энтерпрайз» назвали космолетом.
– «Энтерпрайз» – это звездолет, мистер Кокспер, – мягко сказал Джим.
– Именно, – сказал Кокспер.
– То
Кокспер перебил его.
– И довольно-таки обширный и дорогой космолет, по правде говоря,
чтобы его использовать в качестве транспортного судна, – он прочистил горло, – для водевильной труппы – или для того, чтобы нести какое-либо иное искусство, – к пределам Вселенной.
Хотя Джим и думал то же самое, он оказался в странной позиции, когда он
предпочел бы не согласиться.
– Ну, к пределам Вселенной и вообще так далеко мы пока не собираемся, – сказал он.
– Тем не менее, ваше время и ваш корабль нашли бы лучшее применение в сражениях с врагами Федерации.
Джим постарался сдержаться перед этим никогда не видевшим дальше
Земли, с которой он и не вылазил, дурачком, который полагал, что все, чем занимались корабли Звездного Флота, – это палили направо-налево по кораблям и планетам.
– Мы ни с кем не воюем, мистер Кокспер.
– А, но впереди миры, зовущие к победе…
– Вы когда-нибудь были на войне?
– Не имел этой чести.
– Чести?!… А я-то думал, – сказал Джим, – что теперь, в наше время,
цивилизованные существа ушли в своем развитии за пределы мыслей о насильственной колонизации и введении геноцида.
– Капитан, вы принимаете это слишком близко к сердцу.
– Да, принимаю. И по причине того, что я видел собственными глазами, и
потому, что в жилах моей матери течет кровь сиу. История ее рода…
– Капитан, капитан! Вы говорите о событиях, которые имели место сотни лет назад! Какое, в самом деле, отношение они могут иметь к нам, здесь, сейчас?
– Прямое отношение. – Как это он ввязался в этот спор? Джим подумал, а
нельзя ли сослаться на должностные обязанности и сбежать, не показавшись таким грубым, каким ему хотелось бы сейчас быть? И так уже все чувствовали себя не в своей тарелке, за исключением мистера Кокспера. Мистер Кокспер начал читать Джиму лекцию о колонизации.
Поперек стола упала тень. Джим поднял глаза. Рядом, молча, сложив руки за спиной, стоял коммандер Спок.
Присутствие вулканца заметил даже Кокспер. Он замолк и уставился на него так, будто Спок был мальчишкой, из озорства сорвавшим лучшее в истории театра представление.
– Не окажет ли мне капитан любезность, – сказал Спок, – ответив на один вопрос?
– Конечно, мистер Спок. Прошу прощения, – сказал он Коксперу, скрывая облегчение. – Дела службы.
– Простите меня, капитан, – сказал Спок. – Возможно, я неясно выразился…
– Нет-нет, вовсе нет, – сказал Джим. – Я не могу ставить свои развлечения
превыше совещания с моим первым офицером.
Он чуть не ухватил коммандера Спока за локоть, чтобы оттащить его от стола и удержать от изничтожения Джимова предлога, позволявшего ему ускользнуть. Но сдержался, памятуя, что вулканца не следует касаться. Они со Споком отошли от стола с пленной аудиторией Кокспера.