Первое свидание

Мэй Сандра

Кэти одарила его абсолютно безмятежным взглядом изумрудных глаз.

— А чего бояться? Мы же над водой полетим.

Брюс расхохотался и полез на место пилота.

Лететь в маленьком самолетике оказалось гораздо интереснее, чем в большом лайнере. Кэти сначала немножечко испугалась — а потом пришла в дикий восторг, верещала от счастья и ежесекундно дергала Брюса за рукав. Под ними, совсем близко, лежали ярко-желтые квадратики полей, светло-зеленые луга, четкие прямоугольники деревень и городков, море леса — и все

было видно, даже крошечных коров, безмятежно пасущихся на поросших сочной травой холмах. Совсем уж микроскопические мальчишки оживленно махали руками, задирая головенки... ну из какого лайнера это увидишь?

А потом растительность стала реже, потянулись города, серые ленты автострад, дымящие коробки заводов и фабрик. Еще немного — и Кэти ахнула от восторга. Впереди синей бескрайней ширью разливалось море...

Брюс Блэквуд улыбался, твердой рукой сжимая штурвал. Честное слово, сейчас он мог бы полететь без всякого самолета. Рядом с ним сидела девушка его мечты... нет, это пошлости. Рядом с ним сидела Кэти — отчаянная, отважная, веселая, милая, красивая Кэти, и Брюс совершенно точно знал: они летят к счастью.

На сапфировой глади моря Кэти увидела зеленый островок, окаймленный янтарной полосой песка. В одном месте береговая линия резко уходила в глубь островка, отчего очертаниями он походил на лист кувшинки. Внезапно Кэти поняла, что они снижаются, вопросительно посмотрела на Брюса — но его лицо было непроницаемым.

Вскоре стало возможно различить даже небольшие объекты, и Кэти увидела ровную светлую посадочную полосу, оканчивавшуюся небольшой площадкой. Самолетик мягко зашел на посадку, покатился по земле, слегка подпрыгивая, потом лихо развернулся — и замер. Кэти захлопала в ладоши, приветствуя мастерство пилота, Брюс сорвал с головы наушники и церемонно раскланялся.

Потом он вылез из кабины, обошел ее, распахнул дверцу Кэти и подал девушке руку.

— Добро пожаловать, Котенок...

Ей показалось, что голос ее босса немного дрогнул. Кэти ощутила неясную тревогу, впрочем, не страшную, не гнетущую, а такую... как в детстве, когда утром на Рождество лежишь и знаешь, что под елкой тебя уже ждет сюрприз...

Она грациозно спрыгнула на землю, огляделась по сторонам. Лениво помахивали перистыми листьями высокие мохнатые пальмы, увитые орхидеями и диким вьюнком. Море с шипением накатывало на белоснежный песок широкого и абсолютно пустого пляжа. Солнце клонилось к закату, и небеса уже приобрели аметистовый оттенок, а облака подсветились пурпуром...

— Брюс, где мы?

Он не ответил, просто вскинул на плечо свою сумку, подхватил сумку Кэти, взял девушку за руку и зашагал вдоль пляжа. Кэти растерянно обернулась.

— Ты даже не закрыл дверцы самолета...

— Незачем.

Они поднялись на невысокую песчаную дюну и остановились. Кэти внезапно громко и отчаянно вздохнула, прижала руки к груди. Брюс произнес немного напряженным голосом:

— Ну... вот, собственно, мой дом. Еще раз — добро пожаловать, Котенок.

Тот изгиб береговой

линии, который Кэти видела сверху, оказался изумительной, абсолютно волшебной лагуной, тихим заливчиком, со всех сторон окруженным цветущими кустами и деревьями. И среди этих цветущих зарослей стоял дом.

Он был легкий, белый, высокий и стройный, словно стремящийся улететь в вечернее небо. Он был очень простой, этот дом на крепких сваях. Окруженный по периметру просторной террасой, с громадными окнами, отражающими разгорающийся закат. Утопающий в ветвях цветущих гибискусов, магнолий и орхидей. Дом на маленьком острове посреди пиратского Карибского моря.

Кэти медленно перевела взгляд на Брюса Блэквуда. Изумрудные глаза ее потемнели.

— Брюс... это же... это твой дом. Твой остров... тот самый, на который... ты никого не пускаешь...

Брюс кивнул, не сводя взгляда с лица Кэти. Она прикусила губу. В глазах неожиданно задрожали слезы, и Брюс перепугался.

— Ты что, Котенок? Ты почему... Кэт! Если ты заплачешь, я тебя утоплю, слышишь?

— Ну и утопи! Тут тонуть приятно...

— Почему ты ревешь?

— Потому что... потому что это слишком уж смахивает на сказку.

— Разве это плохо?

— На ту часть сказки, которая ближе к концу. Где бал и все такое...

— Так! Все. Отставить. Сказки — это потом. Пошли в дом. Черт, я даже вспотел.

Они спустились с дюны, прошли сквозь душистую и цветущую рощу и вступили на террасу, усыпанную белыми лепестками магнолии.

В просторной гостиной, выходившей распахнутыми окнами-дверями на море, был накрыт небольшой стол, в изящных подсвечниках стояли высокие белые свечи. Кэти вытаращила глаза.

— Брюс, а кто это все сделал? Двое из ларца?

— Ну... почти. Твоя комната налево по коридору. Располагайся, поброди по дому. Кэт, ты извини, честно говоря, я впервые в жизни стесняюсь и робею, как мальчишка.

Комната была такой же, как гостиная, — просто обставленная и светлая. Кровать, тумбочка, встроенный шкаф и пара стульев. Тростниковые циновки на белоснежных досках пола. Длинные белые занавески, лениво колышущиеся на вечернем ветерке.

Странно, Кэти никогда не любила белый цвет — он напоминал ей больницу. Но в этом доме невозможно было представить ничего иного — только гладко оструганная древесина и белый цвет.

Кэти разулась и вышла на террасу. Села, спустила ноги, поболтала ими в воздухе. Внизу плескались волны. Пахло магнолиями.

Брюс неслышно опустился рядом, нашел ее руку, крепко сжал тонкие пальчики. Они сидели и смотрели, как солнце тонет в море. Не сводили глаз с горизонта — словно боялись взглянуть друг на друга.

А потом Брюс притянул Кэти к себе, и она прильнула к его плечу, спокойно и смело положила голову ему на грудь.

Небо стало темно-синим, бархатным, бездонным. Аромат магнолий стал оглушающим...

Накрытый стол в ту ночь им так и не понадобился.

Эпилог