Первое свидание
Шрифт:
– Кароль, ты знаешь, кого я недавно встретила? Эрика. Он тебе очень нравился, дорогая. Отличный парень, честный, умный.
– Не мечтай, мама. Он уже полгода как женат. На девице Реноден.
– Ах, какая жалость!
– Как только представится случай, я передам ему свои поздравления.
– Вы собираетесь повидаться?
Брижитт: В этом вся Король. Ждет, когда ее чудо останется другой, чтобы возобновить
– Конечно, нет.
– Ладно, пойду собираться дальше, ты действуешь мне на нервы.
– Тем, что сказала тебе, что он женился, мама?
– Вот еще!
Альбер: Редко бывает, чтобы она так сердилась, тот переезд обнаружил, сколько в ней таится сноровки. Но она дошла до крайности.
– Мама никогда не могла понять, что можно добровольно жить одной…
Альбер: А если Брижитт выбрала меня, просто боясь остаться в одиночестве?
– …однако она при каждом удобном случае твердила нам на все лады, что это все же лучше, чем жить в плохой компании.
– И она была права!
Альбер: Она воплощение здравомыслия, моя Брижитт. Конечно же, нет, она не выбрала меня лишь ради того, чтобы не идти одной к финалу. Тогда она нашла бы ого-нибудь попривлекательней. Она и вправду захотела быть со мной. Со мной, Альбером Пеншо! Пожалуй, я еще не вполне убежден в этом, настолько все кажется те невероятным…
– Альбер, я хотела вас спросить… о Летисии. Вы не чувствуете некоторого улучшения?
– Если быть оптимистом и кое на что закрывать глаза, то можно сказать, что, действительно, некоторое улучшение есть: она снизошла до того, что стала читать книгу, которую я ей порекомендовал, и она ей нравится.
– Она прочла книгу? В самом деле?
– Это хороший знак, не правда ли?
– Неоспоримый. Браво!
ПРИВЕТ ИЗ ВЕНЕЦИИ
Брижитт: Надо же!
– Альбер, прочти, эту открытку!
Венеция – город влюбленных, и я – счастливейший из людей. Когда вернусь, познакомлю тебя с Катрин. Альбер ее уже знает. Мы ждем ребенка. Как ты думаешь, это огорчит Летисию? Я чувствую себя молодым папой, но храню в своей памяти все.
Не переживай больше за меня, малышка. Я люблю вас всех четверых.
Пьер.
– Вот
– Кто она, Катрин?
– Хорошая женщина. Я часто встречал ее в архивах. Может, немножко ожесточенная…
– Ты спал с ней?
– О Боже, нет! Пожалуй, она пугала меня… Казалось, она так сердита на мужчин…
– Мама, тебя к телефону. Это Лилиана.
– Черт возьми, я давным-давно должна была быть в бутике! Скажи ей, что я иду. Ты мешаешь мне работать, Альбер. Обожаю наши бесконечные утренние завтраки.
– Давай, жена, отправляйся на работу! Летисия, тебе помочь с латынью?
– Ладно… Но дайте мне пять минут, я причесываюсь…
– Поторопись, Летисия, мне надо принять ванну.
– Она сказала, что пять минут. Еще немного чаю?
– Спасибо, совсем капельку. Она показала тебе свою последнюю отметку по латыни?
– Даже не без некоторой гордости.
– Мне кажется, самое трудное с ней мы миновали.
– Ты хочешь сказать, она и правда привыкает?
– Да, верно. Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя за то, что ты сделал для нее.
– Я сделал бы гораздо больше, лишь бы ты немного расслабилась. Впрочем, ты это знаешь.
– Альбер, расскажи мне об этой женщине, о Катрин.
– Она хотела иметь ребенка, любой ценой. Поэтому все это меня не слишком удивляет.
– Она не бросит Пьера, когда родит, она не из таких?
– Пожалуйста, не начинай сразу паниковать. Она мечтала о супружестве, о семье. Ты представляешь Пьера; волосы покрашены, спина прямая, на руках младенец. Это же настоящий курс омоложения! Кстати, ты обратила внимание, что открытка адресована «мадам будущей Пеншо»?
– Что это означает, по-твоему?
– Не строй из себя дурочку. Ты прекрасно поняла. Катрин получила то, чего желала. Они хотят пожениться. Мы получаем желанный развод!
– Но что скажет Летисия?
– Брижитт, прошу тебя, не начинай все сначала. Если ты не хочешь выходить за меня замуж, так и скажи, но не прикрывайся дочерьми. Летисия примет это очень хорошо, Нану только того и ждет, ну а Кароль вдоволь посмеется.
– Альбер, а если бы нам было лет на десять поменьше, как ты думаешь, мы захотели бы иметь нашего ребенка?
– Не знаю, но я рад, что эта проблема перед нами не стоит. Так мы можем посвятить себя друг другу. Это большая привилегия!
– Золотой возраст, как ты говоришь.
– А ты еще не знаешь самого прекрасного: валяться на диване, когда другие уходят трудиться. Давай-давай, отправляйся! На работу!
– Грязный сутенер!
– А что, я еще никогда не пробовал быть сводником… Возможно, мне это очень подошло бы! Ох, ничего не поделаешь, теперь уже слишком поздно!
– Ты ошибаешься, ничто никогда не поздно!