Первое танго в Париже: Привилегия для Эдисона
Шрифт:
На мгновение ей становится страшно, словно она потеряла свою жизнь и не знает, где теперь искать ее. Он возвращает ей ощущение реальности: приподнимает голову и целует в плечо. Потом открывает глаза и, взглянув на нее, внезапно обхватывает ее и переворачивается на спину. Она оказывается лежащей на нем сверху, прижатая к его телу сильными горячими руками. Теперь на нее смотрят его глаза, излучающие радость — и ее жизнь сразу перестает быть затерянной и незаметной, приобретает определенность. Этот взгляд проникает в ее сердце, и оно начинает принадлежать одному ему.
Вынырнув
— Маш, а может быть, не стоит отдавать их Симоне? — сквозь полусон услышала она голос Павла. — Мне приснилось, что мы с тобой сначала долго куда-то плывем, а потом лежим на песке у реки, и тебе делается страшно, но я — твой спаситель и защитник…
— …и мне становится хорошо и спокойно, — договаривает, расширив глаза, Маша. — Но все это происходит как будто не со мной. Нам приснился ИХ сон? — Она смотрит на портрет. По лицам Евгении и Томаса этого понять невозможно, но, скорее всего, это так и есть, думает Маша. Так хочется узнать, что они чувствовали!.. — А что тебя пугает? — отвечает она Павлу тихо и как бы нехотя, прилаживаясь к реальности и понимая без слов, о чем он спросил.
— Вдруг, после того как Симона выкачает из них воздух, медальоны потеряют все свои интересные свойства?
— А тебе хочется, чтобы они их не теряли? — Машин сон как рукой сняло, она оживилась и хитро посмотрела на мужа. — Давай отдадим ей только один и посмотрим, что из этого выйдет, — реальность хоть и реальность, но загадок в ней не меньше.
— Идет…
В тот же вечер один из медальонов начал служить научным целям. Через два тончайших отверстия из украшения был выкачан воздух и поделен на несколько порций. Из взятых воздушных проб предстоит выделить все, что только возможно. Первые результаты обнадеживают. Обнаружено как минимум три разновидности спор и несколько неизвестных науке бактерий, находившихся в спячке. Теперь в соответствии с программой эксперимента предстоит по очереди помещать культуры выделенных микроорганизмов в специальные устройства с усилителем и испытывать их воздействие на человека. Еще через несколько дней Симоне удалось выделить ту самую культуру-штамм, благодаря которой владельцы медальонов и испытывали необычные, если не сказать больше, ощущения. Разросшуюся культуру Симона поместила в устройства, разработанные для бесконтактного изучения человеческих ощущений. Эксперимент обогатился новой программой исследований. Руководитель проекта и добровольцы — сами себя они называли подопытными, — приступили к работе. В их распоряжении была неделя — именно на этот срок освободилось помещение лаборатории, в которой Симона должна провести первый пробный эксперимент.
— Эти штуки сделаны в «Мацушита-Дэнки». Последний писк разработок. С их помощью можно почувствовать ощущения партнера, — с воодушевлением и гордостью пояснила Симона, пристраивая тонкие дужки неотличимого от очков приборчика на уши Толику. — Ну вот, все готово!
Она устроилась в
— Ну и?.. — задал вопрос Павел, недоумевая. Маша одернула его, выжидая, что скажет Симона.
— Все включено, однако ничего не происходит. — Она подошла к Толику и, не найдя никаких признаков взаимодействия, снова стала ходить по кабинету.
Наконец Маша решила подать голос:
— А что должно произойти, Сима?
— Понимаешь, Толик должен чувствовать то же, что и я! Толик, ты что-нибудь чувствуешь?
— Спать вроде охота… — неуверенно произнес тот, нежно оглядывая фигурку жены.
— Наверное, тебе передается моя усталость! Значит, прибор работает! Попробуем немного добавить усиление функций… — Симона осторожно повернула ногтем какой-то миниатюрный винтик на дужке «очков» Анатолия, затем сделала то же самое на своем аппаратике.
— Симона, ты говорила о возможности моделировать ситуации. Давай ты уже сегодня посмотришь видео, а Толик попробует воспринять твои ощущения, — внесла Маша конструктивное предложение и тут же покрылась краской. — Я имею в виду, н-н-ну… что-либо возбуждающее… А Толика, для чистоты эксперимента, развернем к стене и закроем ему уши.
— Да, Маша, ты права. Но я не хотела форсировать события. Сексуальные ощущения самые яркие, хотелось бы подойти к ним постепенно. И поскольку у нас мало времени…
— Паш, ты бы пока вышел… для чистоты эксперимента. Видишь, у нас непредвиденное опережение программы!
— А можно, я отвернусь к стенке? Дайте мне беруши, не ровен час, случится что-нибудь непредвиденное, понадобится помощь, а я вот он, — пробурчал Павел, ни за что не желая уходить. — Жутко интересно!
Симона посмотрела на него с сомнением, покрылась легкой краской, но кивнула:
— Ладно. Включай, Маша!
Маша вставила диск в плеер, и на экране задвигались фигуры загорелых молодых людей в весьма фривольных одеждах, точнее, почти совсем без них.
Женщины сидели в креслах, вцепившись в подлокотники, как космонавты на ответственной тренировке перед выходом в открытое пространство.
Неожиданно Толик вскочил и начал выковыривать из ушей затычки. Потом осторожно снял очки и бережно положил их на стол. Не поворачиваясь к дамам, он смущенно спросил, обращаясь к Симоне:
— Ты одна?
— Нет! — быстро ответила Симона. — Со мной Маша и Павел!
— Маш, выйди, пожалуйста!
Маша, понимающе поджав губы, подхватила ничего не слышащего Павла и поспешно вывела его в коридор.
Павел ошалело крутил головой, пока Маша не догадалась вынуть из его ушей беруши.
— А? Что?
— А ты не понимаешь? — горячо зашептала Маша, хотя в ночном здании, кроме вахтеров на первом этаже, никого не было. — Наверное, Толик что-то почувствовал, если даже повернуться застеснялся… — Она захихикала и потрясла Павла за отвороты рубашки.
— Ой! — донесся из-за двери голос Симоны.
— А-р-р-р… — послышалось рычание Толика, и что-то загремело.
— Что там происходит?! Может быть, войти?