Первокурсник
Шрифт:
— Кузнецов Александр Петрович. Студент лечебного факультета Мединститута. Первый курс…
— Обойдётесь! Я вам и так достаточно сообщил! Кстати, этого Вилена сейчас ребята удерживают в институте, чтобы он не смог предупредить отца. Так что вы не только к ним домой людей направьте, но и в институт тоже. Лечебный факультет, комната 414. Ребята там сидят голодные. Я сейчас куплю чего-нибудь перекусить и присоединюсь к ним…
— Иди ты в жопу, оперативный дежурный Онуфриенко! Ещё не хватало о таких вещах по телефону разговаривать! Присылай следователя — с ним и буду
Снежанна расхохоталась. Навалилась на него прямо в будке, обняла и смеялась в его прикрытое спортивной шапочкой ухо. Отскочила от него, когда почувствовала, что его руки, сначала устроившиеся у неё на талии, опустились чересчур уж низко. Прислонилась спиной к стене будки и, всё ещё улыбаясь, спросила:
— По морде захотел?
Саша рассмеялся.
— Злая ты! Подумаешь, пальто ей сзади погладили! Злая и жадная! Всё! Пошли в ресторан, а то я уже умираю от голода! Выходи первая!
— Погоди! Сначала на вопрос ответь! Зачем трогал?
— Как зачем? Ты что, не понимаешь? — искреннее удивился он.
— Нет, не понимаю! — усмехнулась она. — Понравилась, что ли?
— Конечно. — фыркнул он. — Я думал, ты заметила… Ты очень красивая девушка, с божественной фигуркой. Я бы…
— Что, ты бы? — довольно рассмеялась она.
— Что-что! — ответно засмеялся Саша. — То самое!
Он тут же выставил руки вверх и чуть в стороны, ловя глазами её движения. Снежанна смеялась:
— Не бойся, бить не буду! Нахалёнок маленький! Выходи первым, а то я тебе не доверяю!
Всё-таки она дала ему поджопник! Когда он изнутри навалился на дверь будки, пнула его коленкой под зад. Саша на это только ойкнул.
* * *
— Слушай, а почему ты так резко поменял своё мнение? — они быстро шагали по центральной улице в сторону ресторана «Байкал». — То тебе всё равно было, а тут вдруг — раз! — и фотография эта появилась, и уже план действий до деталей продуман. Что случилось?
— Не знаю… Что-то расхотелось с деньгами возиться. Думаешь, это просто, крупную сумму по многочисленным адресам разослать? Вспомни «Берегись автомобиля» и Юрия Деточкина. Помнишь ту сцену, где он на почте деньги считает? — она кивнула и Саша продолжил. — Учти, мне всего пятнадцать и паспорта у меня нет. Самостоятельно я даже рубля по почте отправить не смогу. Приходится взрослых использовать, причём по большей части втёмную. Мороки много, а я сюда учиться приехал. Где время взять? Если бы этот Вилен согласился действовать по моему плану, то я бы ничего и не стал предпринимать. Пришлось бы действительно с его папашей встречаться и разговаривать. У меня пару раз получалось так надавить на совесть жулика, что он сам, как ошпаренный, начинал благотворительностью заниматься…
— У меня в голове не укладывается. — созналась она. — Ты такой парнишка… По виду не очень взрослый, короче, а ведёшь себя, как взрослый человек. Когда и где ты успел всему этому научиться?
— Перебьёшься! — усмехнулся он. — За попку не дала себя потрогать? Не дала! Физической
— Да вот же он! — рассмеялась она.
На крыльце ресторана перед закрытой дверью толпились люди. Саша мгновенно оценил обстановку и тихо сказал:
— Через главный вход не получится. Пошли искать чёрный ход.
— Пошли. Только он наверняка тоже закрыт.
— Ничего, мы его откроем!
На их удачу калитка в воротах внутреннего дворика ресторана и дверь чёрного хода оказались открытыми. Саша приотворил оббитую оцинкованным железом тяжёлую дверь и негромко сказал:
— Подожди меня здесь. Я быстро!
— Нет! Я с тобой! У меня уже ноги мёрзнуть начали!
Он вздохнул и кивнул:
— Ладно, пошли! Но не вмешивайся. Я сам буду говорить. Понятно?
— Угу… Давай, заходи!
Они прошли по полутёмному коридору, уставленному с правой стороны до самого потолка пустыми ящиками из-под вина, пива и газированной воды и остановились перед дверью, из-за которой доносился шум льющейся воды и звяканье посуды. Саша приоткрыл её, просунул туда голову и тихонько свистнул. Послышался женский голос:
— Чего тебе? Ты как сюда попал?
— Слушай, тётка, жрать хочется — сил никаких нет, а магазины уже закрыты. Даю четвертной за четырнадцать бутербродов и пять бутылок какой-нибудь газировки. Сделаешь, или мне кого-нибудь другого попросить?
— Сделаю! Давай деньги!
— Ишь ты быстрая какая! Неси сначала бутерброды и газировку! Смоешься с деньгами — ищи тебя потом!
— Покажи деньги!
Саша сунул руку в карман куртки, вытащил оттуда что-то и просунул руку в щель.
— Только делай, как для себя, поняла? Толстые куски хлеба и колбасы!
— Масло нужно?
— Не, можно без масла… Давай, поторопись!
— Значит четырнадцать бутербродов и пять бутылок газировки?
— Да, семь. Семь бутылок!
— Ты же говорил пять!
— Обсчитался я. Чего ты? Всё равно ведь не меньше червонца наваришь!
Тётка рассмеялась:
— Ладно, жди, пострелёнок! За дверью жди! Сюда не суйся! Если шеф-повар увидит, он тебя вышвырнет!
Дверь закрылась, и Саша прислонился спиной к стене рядом с ней.
— Щедро ты! — сказала Снежанна, устраиваясь у противоположной стены.
— Нормально. Зато быстро сделает. Я же говорю — весной неплохо подзаработал.
— Ты же говорил летом.
— Оговорился. Летом я к вступительным готовился.
Снежанна смешливо фыркнула.
— Обсчитался… Оговорился… Как мы всё это понесём?
— Ящик взаймы возьмём. Только не мы понесём, а я.
— Тяжело ведь одному.
— Ничего! Я крепкий!
— Я видела. Как это ты Наиля от себя оторвал? Какой-то приём?
— Угу, болевой приём. Я неплохо владею джиу-джитсу…
— Научи?
— Шиш тебе! Ты злая и жадная! Я таких не учу!
Снежанна — она расстегнула пальто и размотала длинный вязаный шарф на шее сразу, как только они вошли в этот жаркий коридор — улыбнулась и шагнула к нему.