Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
— Понимаешь, Игорёк, — закинув ногу на ногу улыбается Маша. — Мы запечатлились. Теперь ты для меня самый лучший. Ты для меня центр Вселенной. Тебе может показаться, что это запечатление о котором все говорят, что-то нехорошее. Но нет. Исследования данного феномена ведутся с сорок шестого года. Ведутся и пока ни одного негативного эффекта найдено не было. Сплошная польза. Психологически, физически и энергетически, такие люди подходят друг к другу более чем идеально. А это хорошие отношения, здоровые дети, мир и идиллия. Среди таких как мы, не было ни одного
— Маш…
— Я не знаю что со мной, — качает она головой. — Просто я… Это как наваждение. И радость. И страх. И… У меня случилось!
— У тебя попытки суицида были?
— Попыток не было, — бормочет Маша. — А вот мысли застрелиться бывали. Но только мысли. Я даже стоя у зеркала пистолет к виску подносила. Но сейчас это прошло. Это в прошлом и больше не повторится.
— Понятно. А арданиум? Он у тебя свой? Или в результате аварии или облучения?
— Я в пятидесятом родилась. У меня способности в пять лет проснулись. Кота… Моего Барсика собака укусила. А он приполз ко мне. Я его гладила и он… На следующий день, за мной пришли люди.
— Забрали из семьи…
— Не из семьи, а из детдома. И дали они мне почти всё. Нет, родительской любви не было. Но за счастливое детство, с игрушками, днями рождения и подарками, я обязана им. А это что за допрос такой?
— Пытаюсь найти сходство между тобой, Леной, Таней и Женей. Пока кроме попыток самовыпилиться ничего схожего нет.
— А почему должно быть?
— А почему не должно? Не бывает просто так. Значит… Вот посмотри на меня. До запечатления ты глядя на меня и что видела?
— Ну, ты красивый. Сразу мне понравился.
— А другим нет. Большая часть класса, меня даже симпатичным не считают. Значит, у тех кому я приглянулся… Маш?
— Это может быть… Ну я не знаю, — винимая иглу и залепляя место укола пластырем качает головой Маша. — Да и ты… Остальные тебе понравились, а я нет. Ты меня послал, матом. А знаешь как мне обидно было? Такой красивый мальчик и так грубо.
Это больно… Одинокие женщины, они такие. А мне… Я старая уродина с протекающей крышей…
— Маш, ты не уродина. Ты очень красивая. И я… Запечатление было. А это значит мы вместе. Теперь навсегда. Может мы всё же…
— Пожалуйста, Игорь. Не надо. Я потом не остановлюсь и разложу тебя на столе. Раза четыре. Нет, я не развратница, если ты думаешь. Совсем нет. Эти истории придуманы, а всё что я знаю… Знаю из порнофильмов. Слово офицера советской армии! Можно?
— А звание у тебя какое, офицер?
— Хи-хи, подполковник, — смущаясь хихикает Маша. —
Выдохнув, Грибочкина садится на меня, проводит руками по мой груди, наклоняется и быстро целует. Отстраняется, смотрит. Вижу как её зрачки сужаются. Приподнимаю голову и целую. Руками хватаю её задницу, сжимаю…
— Ладно, — качает головой Грибочкина. — Значит ты настроен серьёзно.
Вскочив с меня, Маша хихикая убегает к шкафу. Достаёт из него баночку, открывает крышку и грациозно виляя бёдрами идёт ко мне.
— Мр-р… Вставай и не шевелись… Я всё сделаю сама.
Встаю, смотрю на неё и видя как доктор встаёт передо мной на колени тяжело вздыхаю. Ну и понимаю, что тут у нас небольшая ошибочка. Фамилия Кошка, больше подходит не Тане, а именно Маше.
Тем временем Маша расстёгивает ширинку, запускает руку внутрь и выдохнув закрывает глаза.
Второй рукой судорожно расстёгивает на себе рубашку, вываливает грудь…
— Игорь, пожалуйста, Лене ни слова. Можешь пообещать, что это навсегда останется нашей тайной?
— Вы о чём, Мария Андреевна? Не было ничего. Вы подомогались, я героически отбился. Вы взяли кровь и я ушёл. Так ведь всё было?
— Мерзавец, — двигая рукой жмурится Мала. — Но умный. Это не измена, если ты успел что-нибудь не то придумать. Это, учитывая запечатление, маленькая шалость. Начнём. Сегодня только руками, захочешь большего, получишь только тогда, когда я к вам с вещами перееду.
Сам не понимаю что творю, но… Стою, не двигаюсь. Маша достаёт из штанов моё уже звенящее достоинство. Охнув рассматривает и кусая губы начинает двигать рукой. Второй держит баночку.
А вообще, если забыть или забить на лёгкую головную боль то очень даже ничего. Красиво, немного забавно. Забавно потому что Маша быстро двигает рукой, от чего её грудь подпрыгивает. Но…
— Предупреди меня, — стиснув зубы рычит Грибочкина. — Вот чёрт, я вся промокла. Давай уже!
А то не сдержусь и на самом деле разложу тебя на столе, изнасилую несколько раз… Не издевайся надо мной. Ну же!
— Сейчас… Почти…
— Давай… — ещё быстрее двигая рукой стонет Маша. — Вот так. Ух! У тебя когда последний раз было?
— Сегодня, в четыре утра, — вздрагивая отвечаю. — Маш, хватит. Я всё… Мне немного неприятно.
— В каких же объёмах ты её вырабатываешь? Не важно, скоро сама узнаю. Ну ты и паразит, чуть с ума меня не свёл. Знаешь сколько сил я приложила чтобы сдержаться? А я ведь…
— Могла бы и не сдерживаться.
— Рано. Ну рано. И я трезвая. Всё, ты свободен. Пока ходить можешь, иди уже отсюда. К походу готовься. А я буду сидеть здесь и ревновать.