Первородный грех
Шрифт:
Леша промолчал. Ну да, вопрос риторический: либо нагонит, либо нет, и пока не дойдет до дела, не узнаешь. Автобус вывернул с парковки; вплотную следом за ним выехала темная «Ауди».
– А это машина сопровождения, – возбужденно сказал Семен, выхватил из внутреннего кармана пиджака блокнот и стал записывать номера. Между «Ауди» и их «Шевроле» встала еще одна, видимо, случайная машина. «Это хорошо, – подумал Семен. – Главное, чтобы сейчас не срисовали. Когда выйдем на трассу, там машин будет уже много, и сложно будет нас вычислить. Сначала затаимся, сделаем снимки автобуса на первых
– Оп-па! – вырвалось у него, когда автобус, а затем и машина сопровождения на перекрестке повернули не направо, к Городу, а налево. – Куда это они?
Леша снова промолчал и повернул следом за «Ауди». Вскоре выехали на пустынную трассу. Водитель-фотограф старался держаться метрах в трехстах от кортежа, но вообще-то это была мертвому припарка – больше машин в прямой видимости не было. Так что если ведомым хватило ума пару раз в заднее зеркало посмотреть – значит уже срисовали.
2.
Семен и Тео любили встречаться в кабаке «У Хэмфри». Вернее, Тео любил этот кабак и часто назначал в нем деловые встречи, а Семен просто любил встречаться с Тео – это всегда было и полезно, и забавно. Во-первых, Тео каждый раз обязательно имел в рукаве пару информационных фокусов, многие из которых впоследствии вполне могли оказаться бомбами регионального масштаба – к тому же Семену не так уж часто представлялась возможность поговорить с умным человеком (если не считать Яны), особенно не о делах, а просто поболтать.
Семен Антонов и Тео («в миру» – Федор Арнольдович Петров) в свое время учились на одном курсе филфака, но через два года Тео бросил филологический и поступил на менеджмент, а пару лет назад получил еще и второе высшее – юридическое.
Они быстро и легко сдружились, как всегда быстро и легко сходятся студенты – в отличие от школьников, им нечего делить, и от общения с себе подобными они ждут только одного – веселья. Но, в отличие от других студенческих и школьных «дружб», эта не прервалась, стоило Семену и Тео потерять друг друга из виду. Наверное, они действительно были в чем-то «родственные души».
Они внешне были похожи: оба темноволосые, кареглазые, оба довольно приятной внешности, но не так чтобы красавцы, оба рано отпустили усы и бороды; разве что Тео был чуть повыше ростом, а Семен носил стрижку немного длинней, да, по слабости зрения, никогда не снимал очков.
Семен почти сразу стал журналистом, пару раз поменял газеты, но в целом такая жизнь его устраивала. Чем же занимался Тео, он не смог бы толком сказать: то у него был какой-то бизнес по торговле индийскими джинсами через интернет, то он ездил по каким-то заграничным конференциям, то устраивался куда-то консультантом… и, судя по всему, получал за консультации неплохие деньги. Но одно было точно – он вращался в сферах. Были у него какие-то такие завязки и контакты, о которых даже журналисту оставалось только мечтать. А вот постоянной женщины у него не было; Семен же женился, еще будучи на последнем курсе универа.
– Как твое ничего, как Яна? – спросил Тео. Они сидели в кабаке «У Хэмфри»,
– Да все окей, – тут же сказал Семен. На его вкус, все, конечно, было далеко не «окей» – Семену с его пессимистическим характером почти никогда не было «окей» – но сейчас не хотелось на этом заострять внимание, хотя как раз Тео был такой собеседник, с которым это было возможно и даже не неприлично. – Все просто супер ваще! – преувеличенно «позитивно», с тяжелым оттенком сарказма добавил он. Сапиенти сат. Тео был сапиенти – и, криво ухмыльнувшись, понимающе кивнул.
– Ага, – сказал он. – А как тебе наш пушисый северный зверь? Как думаешь, грохнет?
– В смысле – в связи с грядущими выборами? – уточнил Семен. – Нет. Я думаю, нет. «Майдана» после декабрьских точно не будет. Во-первых, никто вообще не выйдет, а во-вторых, если выйдет – их быстро задавят. Один день, два дня перекрыть – ничего не стоит. Если ОМОН не справится – вэвэшники поддержат. Нет, тут одним взрывом ничего не сдвинется, во всяком случае пока. Хотя… хрен его знает. А ты? Что думаешь?
– Наверное, то же самое. Но вообще-то хрен его знает, – повторил за собеседником Тео.
– Я вот чего не понимаю: как они Либеральную партию до выборов допустили? – спросил Семен. – Это же сколько лишнего геморроя! Наблюдателей больше, и они ведь точно пройдут, по крайней мере в Городскую Думу пройдут. В прошлый же раз завернули подписи – и гуляй Вася! Пошумели-пошумели и сдулись.
– Может, чтобы оттянуть у Оппозиционной голоса? – предположил Тео. – Главная партия сейчас в полной заднице. По независимым опросам, в Городе у них от шести до пятнадцати процентов…
– Какая разница? На прошлых же выборах нарисовали, сколько захотели. И сейчас – нарисуют себе 60–70, – уверенно заявил Семен. – И плевать они хотели на любое «волеизъявление»! Выборы же делаются не на участках, а в территориальных комиссиях, в горизбиркоме. Сколько надо – столько сделают, пиши не хочу! И плевали они на Запад, на права человеков и… – он с досадой махнул рукой; пепел с сигариллы свалился на стол мимо пепельницы. «Чего это я "расплевался", – мельком подумал Семен. – И намусорил…»
– Вообще да, – вроде бы согласился Тео, – но, думаю, не все так просто; Город – это все-таки не Кабардино-Балкария и не Мордовия какая-нибудь, где хоть 107 процентов нарисуй.
– Могат-быть могат-быть… – скороговоркой, задрав брови домиком, проговорил Семен. – Янка вот считает, что они там в жуткой панике, на самом верху. По каким-то там заявлениям, телодвижениям это ей кажется. А ей редко зря кажется…
– Есть такое мнение! – с иронической вескостью топотнул Тео. – Ходят вполне поверенные слухи, что на этот раз твориться будет что-то совсем уж невообразимое, даже по меркам Этой Страны – в мегамасштабах. Есть тут, кстати говоря, у меня одна бумажка, думаю, тебе будет интересно… – Тео закопался в свою неизменную обшарпанную рабоче-крестьянскую сумку (машины он менял, как перчатки, а сумка уже много лет была одна и та же; странным образом люди выборочно привыкают к каким-то вещам…) и выудил из нее листок бумаги, распечатанный на принтере. – Вот, глянь.